Цена жизни

Тысячи беженцев, скопившихся в Поселке и промзоне, надо было как-то устраивать. Армия нуждалась в переформировании. Масштаб потерь власти держали в секрете, но ясно было, что они значительны. Многих и многих недосчиталась Земля Отцов. Строилась новая оборонительная линия, на этот раз сразу за Поселком. План был прост — отгородиться от сарацинских территорий цепочкой укрепленных пунктов. Дела хватало всем. Но про группу Грина, казалось, забыли. У властей хватало забот и без него. Шли дни. Грин потихоньку поправлялся. Он вместе с бойцами поселился в Семье Бориса. Тот даже рад был таким гостям, и старался угодить, чем мог. Когда вокруг творится черт знает что, хорошо иметь рядом вооруженных, натренированных, уверенных в себе парней. Бойцы, пользуясь передышкой, оттягивались кто во что горазд. Никиту отпустили из лазарета спустя неделю. Держать оружия он не мог, но в остальном чувствовал себя хорошо. После прорыва из Сафеда члены маленького отряда еще сильнее сдружились. Никита влился в команду, о былой неприязни никто не вспоминал. Мишку, которого отец Грина забрал к себе, сменил Амир, тот, что вел бронетранспортер.

— Ты мне второй раз жизнь спас, — поблагодарил Грин Никиту, когда навещал того в лазарете.

— Это как? — не понял Никита.

— Ведь это ты сказал Эрану, что я вел себя как подобает? — полуутвердительно спросил Грин.

— Да. А разве это неправда? — прикинулся валенком Никита.

— Правда, — улыбнулся Грин. — Новые указания насчет меня получил?

— Да, получил, — спокойно ответил Никита, глядя Грину в глаза.

— Будешь выполнять? — поднял бровь Грин.

— По обстоятельствам, — в том же спокойном тоне ответил Никита. Грин заметил, что у него с Никитой появилась общая черта — вот это вот ледяное спокойствие. Они перешли на новый уровень, взгляд на жизнь, и смерть изменился. Если бы не это, отец с Эраном его бы не пожалели. Важно было не то, что он сказал, а как он это сказал. Своим поведением, мельчайшими нюансами, своей энергетикой, он внушил им, что их подозрения безосновательны, и его оставили в живых. Грин прошел по лезвию бритвы, не сбив дыхания.

Так прошел почти месяц. Сарацины не пересекли условных границ изрядно уменьшившейся Земли Отцов. Грин занимался тем, что ел, спал, гулял, разрабатывая заживающую ногу, и снова ел. Отдых пошел ему на пользу, он поправился, поздоровел и стал похож на обывателя. А потом Грину снова стали сниться сны.

На этот раз ему приснилось, что он стоит на берегу горной речки. Быстрый поток, бегущий в галечном русле, наверное, журчал, но Грин не слышал ни звука. Кино оказалось немым. На берегу речки, где сосны отступали от берега, образуя поляну, стояла конусообразная палатка из шкур, рядом с палаткой горел костер. У костра на бревнах сидели двое. Одним из сидевших был старый шаман, которого Грин уже видел. Голый по пояс, с трубкой в зубах, он строгал что-то самодельным ножом. Напротив него сидел Вайнштейн. Вайнштейна Грин узнал не сразу. Он казался моложе на двадцать лет. Вайнштейн что-то горячо доказывал шаману, тыча пальцем в лежащую на коленях книгу. Шаман кивал, то ли соглашаясь, то ли просто так, и попыхивал трубкой. Над костром поджаривалась туша какого-то зверя. Вайнштейн периодически отвлекался от книги, чтобы повернуть вертел. Грин постоял в стороне, не веря своим глазам, потом подошел. Вайнштейн глянул на него, и что-то сказал шаману. Оба рассмеялись, и шаман указал Грину на бревнышко. Грин сел. Вайнштейн стал что-то возбужденно ему говорить, но Грин не услышал ни звука. Когда Вайнштейн понял, что Грин его не слышит, он попросил помощи у шамана. Шаман протянул Вайнштейну то, что выстрагивал все это время. Оказалось, что он сделал из куска сосновой коры лодочку. Вайнштейн просиял, нашел ровную палочку, и, проковыряв по центру лодочки дырочки, приделал мачту. Затем, он достал из заднего кармана записную книжку с котом на обложке, вырвал оттуда листок, и у лодочки появилась мачта. Вайнштейн встал, и подошел к реке. Держа мачту двумя пальцами, он опустил лодочку на воду, и отпустил. Течение тут же подхватило ее, и понесло. Вайнштейн обернулся к Грину, и вопросительно глянул на него: понял, мол? Грин кивнул, подтверждая. Вайнштейн дружески обнял Грина, что-то сказал, и вдруг столкнул его в воду. Ледяная вода обожгла Грина, он крикнул что было сил, и проснулся.

— Что случилось? — Лена проснулась. Оказалось, что он кричал наяву. — Опять сны?

— Пустое, — махнул рукой Грин. Занималась заря, и Грин не стал ложиться спать. Он прошел по спящему дому на кухню. Он налил себе стакан воды, и как был, в трусах, вышел на крыльцо. Горизонт на востоке светлел.

— Пора, — сказал в пустоту Грин, и сделал глоток. — Пора. — Приняв решение, он тут же принялся обдумывать все детали предстоящего эндшпиля, просчитывать все на много ходов вперед. Он настолько погрузился в свои мысли, что, спустя час, когда уже рассвело, Лена обнаружила его стоящим на крыльце с недопитым стаканом в руке.