Весной 1922 года стали очевидны для всех размеры нового бедствия – голода, постигшего Нижнее Поволжье, и епископ Петр созвал совещание членов епархиальной канцелярии, существовавшей при Тверском архиепископе; на нем было решено немедленно приступить к сбору пожертвований. В это трудное время владыка стал служить каждый день как священник, утром и вечером.
Бывало, что кто-нибудь из прихожан, видя, что архиерей терпит нужду, отрезал от своего скудного пайка в сто граммов хлеба половину и, завернув в чистую бумагу, подавал владыке. Епископ Петр не отказывался: благодарил, улыбался и брал кусочек в пятьдесят граммов – зачастую это и была его еда за весь день. Невзирая на упреки, он отдал в пользу голодающих все сколько-нибудь ценные вещи из храма.
Летом 1922 года начался обновленческий раскол; раскольники, при поддержке светских властей, принялись за разрушение Церкви.
Некоторые священники – кто под воздействием соблазнительных аргументов, кто под угрозой физической расправы – присоединились к обновленчеству. Епископ Петр немедленно таковых запретил в священнослужении, предав факт запрещения широкой огласке, обратился к тверской пастве с воззванием, в котором изъяснял сущность обновленческого движения.
Цензура ГПУ отказала епископу в публикации обращения, а сам епископ был арестован 24 ноября 1922 года. Вместе с владыкой были арестованы трое священников и двое мирян.
Через неделю после ареста последовал перевод заключенных в Москву. А 26 февраля 1923 года они были отправлены в ссылку на два года за незаконное распространение воззвания против обновленцев.
В Ташкенте выяснилось, что отбывать ссылку им назначено в разных местах. Выйдя из комендатуры ОГПУ, перекрестились – за все слава Богу! – и отправились разыскивать друзей. Долго бы они, вероятно, искали, если бы Господь в самом начале их поисков не послал им навстречу знакомую женщину. Она довела их до дома при соборе, где была приготовлена для них трапеза и комната. В доме их уже ожидали члены соборного причта и благочестивые прихожане. К приходу ссыльных прихожане нанесли множество куличей, чаю, сахара, всем ссыльным подарили по рубашке из местной ткани. Одни остались с приехавшими, другие, забрав их документы, отправились на вокзал за билетами.
Проявление любви к приехавшим исповедникам было столь очевидно и велико, что как никогда ясно увиделось – с такой бескорыстной любовью друг ко другу могут относиться только христиане.
Объявленная по случаю смерти Ленина амнистия дала свободу, но жизнь постоянно ставила перед епископом Петром вопрос: как надо поступать, чтобы, не жертвуя Христовой истиной и интересами Церкви и в то же время в условиях гонений, по возможности, избежать прямого столкновения с властью.
Летом 1925 года начался период служения владыки Петра в Воронеже. Во время его богослужений храм был всегда полон молящимися, от тесноты не всегда можно было поднять руку, чтобы перекреститься.
В Воронеже архиерей был особенно дружен с народом, который собирался на его службы в великом множестве. С прихожанами архиерей проводил все свои дни – в церкви и дома, куда к нему беспрерывно шли со своими нуждами люди. И часто можно было видеть – входили к нему посетители с какой-нибудь скорбью, а выходили утешенными, с сияющими лицами. Служил владыка неспешно, некоторые священники роптали, не выдерживали длинных служб. Но народ любил его служение и участвовал в нем – часто на службе пела вся церковь.
Ввиду огромного стечения народа на богослужениях архиепископа, верующие рабочие взяли на себя обязанности добровольных блюстителей порядка. При архиепископе Петре началось возвращение обновленческих храмов в Православие. Чин принятия духовенства совершался с большой торжественностью. Владыка стоял на кафедре, а кающиеся священники с амвона приносили архиерею и всему народу покаяние.
Перед началом богослужения обновленческие храмы заново освящались. Во всех возвращающихся в Православие церквях архиепископа Петра встречали крестным ходом, с хоругвями, при огромном стечении народа. Все это вызывало гнев обновленцев, у которых оставалось все меньше церквей. Деятельность архиепископа Петра в Воронеже обновленцы на своем епархиальном съезде назвали «петрозвериадой».
Несколько раз рабочие ходили к председателю исполкома Шарову и настоятельно просили зарегистрировать епархиальное управление.