Ценнее власти (СИ)

С разбега погрузившись в чужую память, я брезгливо морщусь. Вот так с ходу ломать природные ментальные щиты не больно, но неприятно. Все эти подростковые страдания, первые разы, оказии и ненависть прилипают к тебе словно на суперклей. И, кажется, что держатся потом долгие даже не дни, недели.

Не то, не то, не то – я проматываю память Виктора на очень высокой скорости. Нет никакого желания копаться в его внутреннем мире, который мне гарантированно не понравится.

А вот момент с Алоисом – в реальности Чех выглядит даже лучше, чем в воспоминаниях восторженного волчонка. И это единственное, чем Виктор может гордиться.

Приходится отмотать назад. Дату убийства Влада я знаю, вот только…

– Тварь.

– Оля? – но вместо ответа, я лишь коротко мотаю головой.

Сволочь.

Постарался, словно знал, что я психану и в открытую пойду взламывать его мозг. Хотя наверняка знал, учитывая, скольких женщин Чех использовал и бросил. И сколько оборванных нитей тянутся из его тела. И нити эти – нерождённые дети, которым он мог дать жизнь, но предпочёл обойтись деньгами.

Оставить несчастными столько женщин это надо уметь.

Я раз за разом проматываю его память, но каждый раз натыкаюсь на одно и то же. Белые пятна, что не пробить. Те самые, что я уже видела на кулоне Влада. Страховка от моего дара.

Гад!

Резко покинув чужую голову, я отшатываюсь, теряю равновесие, но Бенеш тут же ловит поддерживая. Но мне нужно не это. Вырвавшись, я кидаюсь на Чеха, впервые с искренним желанием убить. Но Виктор, который от такого сеанса должен отходить не меньше пары дней, делает резкий кувырок назад, уходя от моих когтей.

Ещё один, и глава Восточного клана уже на столе. Сидит на корточках, яростно сверкая паскудными глазами.

Вот только и я теперь слегка супергерой.

Звенит бьющийся хрусталь, падают вещи.

Оттолкнувшись посильнее, я снова бросаюсь на Чеха. Едва касаюсь стола, перекатываюсь и почти задеваю его лицо. Почти, но в последний момент он уклоняется влево. Мгновение, и вот Чех уже рядом с окном. Стоит, словно не было короткой стычки и холодно смотрит на князя.

– Если вы не успокоите свою девушку, я не ручаюсь за последствия. – И вот этот киношный жест с нервным подёргиванием шеи, якобы предшествующему обороту.

Р-р-р.

– Оля. – Князь перехватывает меня поперёк талии, мешая сделать новый рывок. – Не сейчас.

– А когда? – рычу уже на него. – Эта сволочь убила Влада, посадила Марека, убила Эрика и подставила меня. И всё с помощью этой с-с-с-стервы!

– Члены семьи Гавел тебе никто. – Бенеш ловит мой взгляд. – Ты не имеешь права на кровную месть.

– Следовало почитать законы перед тем, как бросаться на невинных оборотней, – усмехается Чех.

Вывернуться из захвата, оттолкнуть князя… и снова оказаться в его руках, но уже спиной к Чеху.

– Оля. – Что мои потуги против силы тысячелетнего вампира.

– Он меня убил! – ткнув за себя.

– Ты жива, – напоминает князь. – И у тебя нет доказательств.

Ненавижу.

– Ты знал. – Сегодня день озарений, не иначе. И я внимательно вглядываюсь в князя. – Знал, что он виновен, поэтому и пошёл со мной. Чтобы я не наделала глупостей, да? – Они здесь все изумительные актёры, но что-то внутри говорит, что я права.

Разочарованно покачав головой, я отступаю. Оглядываюсь на Чеха, смотрю на Бенеша. И молча выхожу за дверь.

Глава 28

Этаж, другой, третий. Я не слежу за дорогой, поэтому не знаю, куда иду. Редкие встречные отшатываются, только увидев меня, но плевать. Мыслей нет, одно дикое и неконтролируемое желание броситься на кого-нибудь. Желательно с летальным исходом, но я пока держусь.

Держусь, пока не узнаю переходы, ступени и подвал.

Замираю на мгновение. В голове мелькает что-то типа «Нельзя», «Сделаешь только хуже», «Всё бесполезно», но я уже не контролирую себя. И спустя несколько секунд встречаюсь взглядом с жёлтыми глазами Мара.

– Привет, – хрипло, словно он простужен.

Но оборотни ведь не мёрзнут? Если уж мне больше не холодно.

– Оль, что? – тревожно хмурится Марек, когда я молча подхожу ближе.

А меня снова накрывает лавиной чувств.

Злостью на бессилие. Мучительной тревогой. И страхом, скулящего где-то глубоко внутри, волка.

И жжением в районе лопаток.

Как оказываюсь рядом с ним мне даже не вспомнить.

– Скажи, что тебе надоело здесь сидеть, – отчаянным шёпотом, прислоняясь лбом к решётке. – Пожалуйста, Мар. Я… не справляюсь.

Сильное признание для той, в чьём словаре не существует сочетания «не могу». Но сейчас происходило слишком много всего. Хотя, может, это метка меняет сознание под удобное для моего волка.

Да и плевать.

Плакать нельзя, он ведь рехнётся так в четырёх стенах. Поэтому я усмехаюсь слегка истерически, вздыхаю. И вдруг оказываюсь в настоящих объятиях.

– Ч-что? Как это…

Вскинувшись, понимаю, что и правда, стою внутри клетки, а не снаружи. И встречаюсь с таким же обалдевшим взглядом Мара.

– Плевать как, – тряхнув головой, он обнимает меня так, что останься я человеком, сломались бы рёбра.

Но я не человек.