Ценник красивой жизни

Рита много чему научилась в детском доме: постоять за себя и друзей, драться на кулаках, пришивать пуговицы и спать в ночной рубашке, наконец, но как любить близких людей, она не знала. Как бы ни старались самые лучшие воспитатели детского дома заменить родителей, рано или поздно каждый ребенок задавался вопросом – почему именно меня бросили? И бывало, что всю свою жизнь искал ответ на этот вопрос.

Однажды Риту уже брали в семью, где были мама и папа, невероятно красивые, к ним она сразу же прикипела. Та мама, по имени Алла, давала мерить бусы, брать взрослую сумку и красить губы помадой. Вечером Марго, а Алла звала ее именно так, разрешалось надевать туфли на каблуках, заматываться во взрослое платье или юбку, красить щеки и губы и так выходить к гостям, которые бывали у них почти каждый вечер. Гости смеялись.

– А ну, повернись, Маргоша! Хороша! А бусы-то, бусы, прямо под зеленые глаза! – кричали подвыпившие дяди и тети и совали ей конфеты во все карманы. Конфеты были очень сладкие, руки становились липкими, но она по детдомовской привычке набирала полные руки и прятала все сладости в своей тумбочке.

Марго кривлялась, как могла, называя вихляющие движения танцами, стучала каблуками взрослых красивых туфель, и ей очень нравилось и это веселье за шумным столом, и то, что она была постоянно в центре внимания. Ее мама и папа трудились в «бизнесе» – «торговали шмотками», так говорили гости, а Маргоше очень нравилось слушать, что болтали взрослые. Новая одежда в пакетах лежала в каждом углу их квартиры, ее относили в «точки» на «реализацию» и приносили деньги, которые пересчитывали прямо на кухне. Приемные родители громко обсуждали, что будут покупать, и выходило, что у Марго с каждой получки был подарок. Когда папа был добрый, Марго тоже перепадали одна или две бумажки, у нее даже был свой кошелек, подаренный мамой Аллой, куда она бережно складывала наличные. Ей нравилось держать в руках деньги, она вдыхала их запах, и девочке казалось, это был аромат богатства, а богатство – это когда много шмоток, как у мамы Аллы.

Из взрослых разговоров Марго узнала, что взяли ее потому, что «Алка в молодости делала аборты и детей у них быть не может, пожалели сиротку, а что из нее получится, еще непонятно». Марго мечтала походить на маму Аллу, быть такой же красивой, веселой, нарядной и всегда улыбающейся. Но однажды за столом кто-то сказал, что «Алка попала на бабки», потом папу Колю посадили в тюрьму и компании перестали собираться по вечерам, а Рита через месяц снова оказалась в детском доме. Мама Алла при этом ничего не придумывала, да, впрочем, она, наверное, ничего не знала про то, как нужно беречь детскую психику.

– У меня сейчас тяжелые времена, Колю посадили в тюрьму, а мне надо отдавать долг. Ты должна вернуться в детский дом, у меня просто нет денег даже на еду.

– А ты меня заберешь назад, когда деньги будут?

– Нет, Маргарита, ты будешь жить в детском доме, так будет для всех лучше.

Воспитатели пытались привести Риту в чувство, но в девочку будто вселился чертенок, все ее переживания выплеснулись наружу в виде агрессии ко всему, что ее окружало. Она решила, что любить, привязываться ни к кому нельзя, потому что все взрослые обманщики и предатели. Через полгода она познакомилась с Асей, но та, прошлая жизнь, в которой ее бросили, как щенка, сдали назад под хихиканье и шепот детдомовских подружек, не отпускала и не давала покоя. Рита твердо усвоила истину, что любить и доверять взрослым очень опасно, но ей так опротивел детский дом, шушуканье за спиной, что она согласилась пойти к Асе и Никите.

Вечером Рита услышала разговор новых приемных родителей.

– Может, это гены проявляются? Она неуправляемая, – тихо плакала Ася.

– Ася, ты же умная и должна знать, что генетика довольно неточная наука, гены могут скрываться несколько поколений и проявляться, например, в четвертом поколении. Нет здесь однозначного ответа.

– Никита, я очень стараюсь, а у меня все время как будто земля уходит из-под ног. Не могу до нее достучаться! Полный дом подружек сегодня опять привела, валялись на нашей постели, намусорили, разбили чашки, бедлам какой-то! А она себя ведет как ни в чем не бывало, даже не понимает, чем я недовольна.

– Кто же тебе говорил, что будет легко? Девочка у нас с характером и озлобленная на жизнь.

Рита мало чего поняла из этого разговора, но он ей не понравился.

– Наверное, будут назад в детдом сдавать, – решила она. – Нет уж, еще один такой номер у вас не пройдет!

Она легла в кровать, но сна совсем не было. В маленькой девчоночьей душе копилась, клокотала и кипела злоба, которой бы хватило на десяток взрослых человек. Эта жуткая смесь из ожесточения и ненависти была готова смести, опалить и сжечь всех, кто оказался рядом. На следующий день Рита не пришла домой из школы, Ася прождала ее до шести вечера и начала беспокоиться.

– Она ушла после первого урока, сказала, живот болит, я ее отправила к вам, она и пошла, – сказала учительница Риты.