«Я очень виновата перед дочерью, – думала Яна. – Если бы не оставила малышку в роддоме, может, и жизнь у меня и у нее другая бы была. Девчонка выросла несчастливой. За какие-то «заслуги» ее затолкали в психушку. Сейчас она во мне нуждается, и я должна ей помочь».
Подлить снотворное в чайник охраны оказалось делом простым, Яна вымыла пол в их подсобке, спокойно растворила порошок в кипятке и, как показывали в детективных сериалах, аккуратно вытерла все свои отпечатки с чайника.
Рита спала в своей одноместной палате, Яна не стала будить ее заранее. Она особенно тщательно мыла коридор, все время вертелась на глазах у медсестер, кабинет которых был далеко от Риткиной палаты, и поэтому снотворного им не полагалось. Яна решила, что просто закроет медсестер на ключ, который висел на ее связке, и потом пойдет выручать Риту.
Когда часы показали три ночи, все было готово: охранник сопел и посвистывал на посту, ночная медсестра затихла в кабинете, прилегла на диван подремать, Яна потихоньку зашла в палату дочери. Девушка сидела на кровати и смотрела испуганным взглядом.
– Быстро одевайся! У нас пять минут на все. Я тебе написала адрес своей квартиры и даю ключ. Мне надо вернуться сюда, на работу, иначе меня быстро вычислят, а тебя вернут назад. Тебя ведь будут искать?
– Будут! Обязательно будут!
– Такси не бери, останавливаешь частника, но не здесь, не рядом с клиникой, а спускаешься два квартала вниз, там, на проезжей части, проголосуешь. Вот деньги.
Две темные фигурки проскользнули незаметно по коридору мимо спящего охранника и подошли к запасной двери, которую Яна заранее открыла.
– Все, беги, налево и вниз. Из квартиры никуда не уходи, я приду завтра, к обеду. В любом случае жди меня и никому не вздумай открывать и тем более кому-то звонить.
Она подтолкнула девушку на улицу, и ее тень буквально через несколько минут переместилась за территорию больницы.
– Теперь надо уничтожать следы побега, – решительно сказала Яна, возвращаясь к Риткиной палате.
Сигнал тревоги в больнице раздался в семь утра, когда медсестра не нашла в палате пациентку Маргариту Вертелецкую. Постель была смята, окно открыто, но никаких следов под окном пятого этажа не обнаружилось. Охрана докладывала, что никто по коридору не проходил, а камеры, с ними такое случается, ночью почему-то «заглючили» и отключились. Главврач был в шоке.
– Пусть бы сбежал кто-то другой, а не Вертелецкая! За нее с меня просто сдерут шкуру заживо.
Начальник охраны с самого утра проводил расследование и допрашивал весь персонал. Показания уборщицы Свириденко никаких вопросов не вызвали: убиралась она в дальних палатах, а потом, под утро, задремала в подсобке, где и разбудила ее ночная медсестра.
Свою однокомнатную хрущевку Яна открывала дрожащими руками, вдруг Риты там нет, вдруг что-то случилось по дороге и дочка не смогла дойти до укрытия. Но, переступив порог, она облегченно вздохнула, Ритка спала на диване, поджав по-детски ноги и укрывшись пледом, на ее лице блуждала улыбка.
Глава 29
Как взять правильный след?
Когда выходил очередной, новый номер газеты, Сима всегда почему-то его нюхала. Ей нравилось вдыхать свежий запах типографской краски, листать страницы, трогать руками заголовки. Материалы номера она знала наизусть, но одно дело, когда они «висят» безжизненным текстом в компьютере, и совсем другое, когда «говорят» с человеком.
Новая статья не шла, аргументы были слишком уязвимы для критики, требовалась еще одна порция информации. Это как топке нужны жаркие дрова определенной породы, потому что, например, свежая только спиленная древесина горит вяло и сильно дымит.
Пауза возникла и у Аванесова. Это только в кино и сериалах следователь мгновенно ориентируется в ситуации, немедленно получает результаты экспертизы и сразу же, опираясь на знания и интуицию, берет след, каким бы сложным и петляющим он ни оказался. Аванесов несколько дней ждал, когда ему сделают распечатку звонков с телефонов погибших девушек. К тому же эксперты долго делали заключение по орудию убийства Тамары, хотя следователь был уверен, что это топор.
Похожий случай, когда орудием послужил топор, был буквально год назад, случай страшный, молодой человек напал с топором на свою мать и нанес ей мощные удары по голове и шее. Женщина смогла вырваться, выбежала на улицу, и случайные прохожие вызвали ей «Скорую». Когда Аванесов арестовывал юношу, тот не стал отпираться, а сознался, что напал на собственную мать.
– Достала она меня! – лениво цедил задержанный и смотрел на следователя затуманенными и бессмысленными от наркоты глазами.
Парню дали двенадцать лет тюрьмы, а пострадавшая мать отказалась от него на суде.
– Нет у меня больше сына, – плакала несчастная, не сумевшая уберечь свое дитя от наркотиков.
Аванесов считал, что преступнику поможет только принудительная лоботомия, так он был ему отвратителен.
Наконец распечатку звонков принесли.