Ценный груз (СИ)

Капитан, все это время стоявший на привязи, как корова на лугу, не выдержал и засмеялся. Эти двое встали посреди улицы, битком набитой людьми, многие из которых остановились поглазеть на то, как богатый господин ругается с собственным мечником. Даже старый травник выполз из своей лавки и, грызя семена аниса, с любопытством смотрел прищуренными глазами. Обычно подобные скандалы на людях закатывали девушки, а мужчины предпочитали хвататься за мечи. Потому-то многие смотрящие расплывались в улыбках. А молодые особы, обмахиваясь веерами, хихикали и перешептывались, явно оценивая внешность спорящих.

Дэмин стал мрачнее тучи. Он замолчал и успокоился, понимая нелепость того, что творит и сложив руки за спиной, направился в сторону судебного ведомства.

Глава восьмая

Всю дорогу Мингли то и дело пытался вразумить Дэмина. Он старательно подбирал самые красочные истории, связанные с людьми, чтобы убедить молодого судью в правильности своих взглядов. Ему казалось, что эмоции молодого господина отчетливо свидетельствовали о затаенной обиде, и требовалось проявить недюженные усилия, чтобы восстановить прежнее доверие к себе. В конце концов, демон и в самом деле не понимал, что такого страшного Дэмин узрел в произошедшей ситуации и зачем так сильно беспокоиться о том, чего не случилось. Никто не пострадал, — если не считать носа капитана, который начал приобретать багровый оттенок, — подозреваемого они поймали, а значит, с задачей справились. Но молодой судья воспринимал произошедшее с тяжестью на сердце. Его совсем не успокоили истории Мингли о людях, что живут в Портовом районе, призванные пояснить, что за таких, как они, точно не следует переживать.

— Погони, драки, задержания преступников, перевернутые телеги и сломанные прилавки — все это часть обычной жизни обитателей данной части города, — убеждал демон, — а конкретно наш случай преследования капитана и вовсе прошел весьма деликатно и никоим образом не навредил или нарушил ритм жизни местных голодранцев.

Капитан молчал все это время, лишь иногда тихо покачивая головой в знак согласия с высказанными Мингли фактами. Когда же наступила продолжительная пауза, он посчитал, что не будет более удобного момента, чем сейчас, и постарался начать разговор:

— Уважаемый судья, — заговорил моряк, когда вдалеке уже стал виден силуэт крыши Судебного Ведомства, — я был невольным слушателем ваших коротких разговоров за время пути, что мы преодолели. И вынужден сказать правду: ваш мечник поболее ведает о людях, чем вы сами.

Он даже не представлял, что расхваливает демона в познаниях человеческой натуры. Такое обстоятельство само по себе казалось Дэмину смехотворным умозаключением. Это как заявить, что волк что-то смыслит в судьбе овец. Конечно, иногда Мингли оказывался прав, но лишь потому, что наделял всех только самыми отвратительными, эгоистичными, низменными желаниями и стремлениями. А такие люди тоже ходят по свету. И потому нет ничего удивительного в том, что порой предсказания мечника относительно чьих-то мотивов оказывались верны.

— Я знаю, — продолжил капитан, — что вы человек, старающийся сохранить добродетель в своем сердце. Потому-то о вас в народе и ходит молва, что вы единственный судья, кто готов выслушивать как богатого, так и бедняка. Хочу верить, что это действительно так и поведать вам немного о своей судьбе, прежде чем объясню причину своего бегства от вас.

Моряк очень сильно старался выстраивать свою речь правильно, не искажая слов и не применяя ругательств. Тем самым он пытался выказать свое уважение судье, дабы уши того не резало особенностями речи простолюдина. Поэтому капитан говорил неспешно, взвешивая каждую мысль, прежде чем ее озвучить. Ему показалось, что другого момента может и не выпасть на разъяснение того, что на самом деле попытка убежать от правосудия не была результатом каких-то страшных деяний старого моряка. Он просто боялся, что, если признается в правде, то его непременно упекут в тюрьму или, того хуже, — лишат рук или другой части тела.

— Я родился в портовом районе. И пусть о таких, как я, говорят, что воровать и бегать мы учимся быстрее, чем разговаривать, на самом деле, если бы чиновники применяли свои знания о философии и к беднякам, то поняли бы, что среди нас тоже много как плохих, так и хороших людей.

Мой отец зарабатывал честным трудом. Он торговал рыбой, ходя по грязным улицам района с корзинами, полными окуней и горчаков. У него был друг — учитель, которого нанимают горожане среднего достатка. Он научил моего отца грамоте, и тот увлекся чтением книг. Видимо, это и сделало его чуть более порядочным, чем большинство живущих в этом районе. Пусть он и насмехался над тем, что писали богачи в своих сочинениях и романах о жизни, но, тем не менее, невольно перенял их образ мыслей. Нам, его детям, — коих было пятеро, — все это казалось смешным и нелепым. Бедняк, читающий книги!