Ценой собственной жизни

За Ричером пришли через час после восхода солнца. Он дремал, сидя на жестком стуле, положив скованные наручниками руки на колени. Джозеф Рэй сидел настороже напротив. Ричер почти всю ночь размышлял о динамите. Старом динамите, оставшемся на заброшенных шахтах. Он представлял себе шашку в руке. Чувствовал ее вес. Подсчитывал пространство за стенами комнаты, в которой находится Холли. Мысленно видел его заполненным динамитом. Старым динамитом, сгнившим, с вытекшим нитроглицерином. Такой может взорваться сам по себе. Итого около тонны нестабильного динамита вокруг Холли, еще не до конца разложившегося, чтобы взорваться от неосторожного движения, однако готового сдетонировать от взрыва шального снаряда. Или шальной пули. Или даже просто резкого удара молотком.

Зашуршали шаги по гравию. К домику подошел маленький отряд. Дверь распахнулась настежь, и Ричер, повернув голову, увидел шестерых охранников. Старший из них вошел внутрь и схватил Ричера за руку. Вытащил его на улицу, на яркий солнечный свет и поставил напротив пятерых мужчин, выстроившихся в ряд с автоматическими винтовками наизготовку. Камуфляжная форма, бороды. Ричер стоял, щурясь на солнце. Шесть дул нацелились в него, шесть человек, окружив со всех сторон, провели его наискосок через поляну к узкой тропинке, уходившей прочь от солнца в густой лес.

Через пятьдесят ярдов тропинка вывела на другую поляну. Небольшой прямоугольник, заросший кустарником. Два сооружения из кедровых бревен, обшитых фанерой. Оба без окон. Охранники остановили Ричера, и старший указал стволом автомата на левую постройку.

– Дом командира.

Он указал на правую постройку.

– Гауптвахта. Старайся держаться от нее подальше.

Шестеро охранников рассмеялись смехом уверенных в себе людей, и старший постучал в дверь дома командира. Выждал мгновение и открыл ее. Ричера ткнули дулом винтовки в спину, заталкивая внутрь.

Там было очень светло. К свету электрических ламп добавлялся зеленоватый дневной свет, проникающий через замшелые окна в крыше. Внутри простой дубовый стол, такие же стулья, большие, с круглыми сиденьями, какие Ричер видел в старых фильмах про редакции газет или конторы банков. Никаких украшений кроме флажков и вымпелов, прибитых к стенам. Над столом висела большая коричневая свастика, и этот мотив в черно-белых тонах еще не раз повторялся на других стенах. К доске на противоположной от входа стене была приколота карта Монтаны. Крошечный участок в северо-западном углу штата был обведен черной линией. На полу лежали стопки брошюр и пособий. Одна из книг была озаглавлена: «Высуши, и тебе понравится». Она была посвящена тому, как заготавливать продовольствие к длительной осаде. Другая являлась наставлением для партизан, в котором расписывалось, как пускать под откос поезда. В углу стоял книжный шкаф из полированного красного дерева, резко контрастирующий с остальной обстановкой, заставленный книгами. Полоска дневного света из раскрытой двери упала на шкаф и озарила коленкоровые переплеты и тисненные золотом названия. Это были монографии, посвященные искусству войны, переводы с немецкого и японского. Целая полка была отведена работам о Перл-Харборе. Работам, которые Ричер изучал сам, давным-давно и в другом месте.

Ричер остановился в дверях. Боркен сидел за столом, сияя коротко остриженными белыми волосами. В ярком свете было видно, что черная форма местами стала серой. Некоторое время Боркен молча смотрел на Ричера. Затем махнул рукой, указывая на стул. Знаком приказал охранникам подождать за дверью.

Ричер тяжело опустился на стул. Его глодала усталость; адреналин жег желудок. Громко протопав по деревянным половицам, охранники вышли на улицу. Тихо прикрыли за собой дверь. Опустив руку, Боркен выдвинул ящик. Достал древний револьвер. С громким стуком положил его на стол.

– Я принял решение. Относительно того, жить тебе или умереть. – Он указал на старинное оружие. – Знаешь, что это такое?

Взглянув на револьвер против света, Ричер кивнул.

– Это «кольт», модель «Маршал».

Боркен кивнул.

– Совершенно верно. Это самый настоящий «Кольт-Маршал» выпуска 1873 года, каким вооружались кавалерийские части американской армии. Это мое личное оружие. – Он подержал его в правой руке. – Знаешь, какими пулями он стреляет?

Ричер снова кивнул.

– Сорок пятого калибра. Шесть патронов.

– С первого раза в самую точку, – подтвердил Боркен. – Шесть патронов сорок пятого калибра, пуля покидает ствол длиной семь с половиной дюймов со скоростью девятьсот футов в секунду. Знаешь, что может сделать с тобой такая пуля?

Ричер пожал плечами.

– Все зависит от того, попадет ли она в меня.

Боркен недоуменно нахмурился. Затем усмехнулся. Кончики его влажных губ выгнулись вверх, пухлые щеки почти полностью закрыли глаза.

– Попадет. Если стрелять буду я, обязательно попадет.

Ричер снова пожал плечами.

– С такого расстояния – может быть.

– С любого расстояния. С такого, с пятидесяти футов, с пятидесяти ярдов – если выстрелю я, пуля обязательно попадет в тебя.

– Подними правую руку, – вдруг сказал Ричер.