Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Я нашел Кудлоу и нашего шерпа около 7:20 утра, и они подтвердили, что за ночь ничего особенного не произошло. Однако из-за того, что Трамп проснулся поздно, у нас не было брифинга до возобновления мероприятий G7. Я все еще был не против оставить Шарлевуа без коммюнике, но я хотел быть уверенным, что Трамп понимает последствия. У нас никогда не было этого разговора. Вместо этого я предложил перенести время нашего отъезда из Канады на десять тридцать, чтобы принудить остальных поскорее принять решение. Мы и так уезжали задолго до запланированного окончания G7, чтобы успеть прибыть в воскресенье вечером в Сингапур в разумное время, и я просто предлагал уехать немного раньше. Моя теория заключалась в том, что, выйдя из тепличной атмосферы саммита, Трамп мог бы спокойнее решить, как поступить с коммюнике. Келли и Кудлоу согласились. Трамп уже заскучал, устал и опоздал на завтрак, посвященный гендерному равенству. Услышав о его ускоренном отъезде, европейцы, у которых были другие идеи, спустились вниз прежде, чем мы смогли вывести его из комнаты.

Это было похоже на последний бой Кастера. Все это было пустой тратой времени, но обсуждения продолжались и продолжались, и мы с Кудлоу вели большую часть переговоров. Мы выиграли кое-что по мелочи (исключив европейское положение о том, что Иран соблюдал ядерную сделку, чего не было). Но в основном все, что мы делали — это производили выбросы углекислого газа, которые просто способствовали глобальному потеплению, о котором так беспокоились европейцы. Трамп все еще скучал, но мы согласовали окончательный документ и отправились на пресс-конференцию, прежде чем сесть на борт вертолета Морской пехоты № 1 и отправиться обратно на военно-воздушную базу Баготвилл, оставив Кудлоу держать оборону. Мы присоединились к Помпео, и борт ВВС № 1 отправился в Сингапур, на двенадцать часов вперед по часовым поясам, через базу Суда-Бей на Крите для дозаправки. «Ну хоть с этой говорильней покончено», — подумал я.

* * *

Трамп был рад отправиться на встречу с Ким Чен Ыном. Как только мы поднялись в воздух, я объяснил Помпео, что произошло в Шарлевуа. Я попытался вздремнуть, чтобы приспособиться к сингапурскому времени, и проснулся в воскресенье по греческому времени, незадолго до посадки в Суда-Бей. Борт № 1 предназначен для роскошного путешествия только президента — здесь нет лежачих сидений для свиты, и многие люди просто растянулись на полу. Пока я спал, Трамп опубликовал два твита, в которых отозвал поддержку коммюнике G7, что было беспрецедентным. Несколькими часами ранее он разбудил Помпео и вызвал к себе в кабинет, где устроил истерику по поводу того, что Трюдо использовал его заключительную пресс-конференцию, чтобы набрать очки против него. Трамп был любезен с Трюдо на своем пресс-мероприятии, и он был взбешен, что Трюдо не ответил взаимностью. Коммюнике было сопутствующим ущербом. Никто не разбудил меня, и когда я проснулся, я, очевидно, не мог вспомнить твиты, которые, как и следовало ожидать, доминировали в новостях, пока мы не приземлились в Сингапуре. Я позвонил Кудлоу, чтобы узнать, что вообще произошло. Тот объяснил, что все закончилось хорошо, если бы не пресс-конференция Трюдо. Трамп дал Кудлоу инструкции что говорить на воскресных ток-шоу: “Просто идите за Трюдо. Не касайся остальных. Трюдо — парень за твоей спиной”. Трамп также хотел сослаться на предстоящую встречу с Ким Чен Ыном, заявив, что отказ от коммюнике G7 показал, что “мы не принимаем никакого дерьма”, а на это определенно стоит обратить внимание. Не было никаких сомнений, что Трамп хотел, чтобы Кудлоу, а также помощник президента Питер Наварро и сенатор Линдси Грэм (которых я также проинформировал), дали себе волю. Наварро сказал, что “в аду было особое место” для Трюдо из-за того, как он обращался с Трампом. Наварро критиковали, но это было именно то, чего хотел Трамп.