Центр тяжести

В Компании я проработал десять лет четыре месяца и двадцать дней, за это время я общался (а под общением я понимаю не просто бесполезный треп/сплетни или «привет-пока», а настоящий обмен информацией и/или эмоциями, то есть нечто такое, что предполагает вовлеченность) всего с семью людьми – включая Костю, Ивана Ильича и охранника Борю, с которым мы очень подружились. Со всеми остальными я в общей сложности перекинулся максимум двумястами словами.

Я снял (а позже, через три года, купил) квартиру недалеко от офиса Компании на улице имени 6-го Подвига Геракла (серьезно, есть и такая улица) и каждое утро ходил на работу и обратно пешком – я тщательно простроил свой маршрут, чтобы, не дай бог, не заблудиться; я знал, что ходьба полезна для сердца, и каждое утро, если верить шагомеру, проходил четыре километра семьсот метров туда и пять километров сто метров обратно; лишние триста метров на обратном пути – это мои заскоки в магазин за продуктами: 1) молоко, 2) сыр, 3) шведские хлебцы, 4) шоколадки «Киткат», 5) замороженная овощная смесь, 6) креветки, 7) остальное опционально.

И за десять лет четыре месяца и двадцать дней я выучил маршрут вплоть до мельчайших деталей, я мог бы повторить его с закрытыми глазами:

– выхожу из подъезда, дальше налево – двести шагов, ныряю в пропахший псиной подземный переход, стены которого выложены дешевой плиткой для санузла, обычно там сидит одноногий мужик и на баяне играет главную тему из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», но возможны варианты;

– потом пятьсот метров по прямой мимо решеток вентиляции, из которых зимой шарашит горячий воздух, и потому там вечно околачиваются бомжи. Особенно зимой, в морозы;

– дальше через перекресток, слева заброшенная колокольня, которая торчит здесь, как сгнивший зуб, – отреставрировать ее не могут (нет денег), снести тоже (культурное наследие), вот и стоит здесь, полуразвалившаяся и обнесенная чахлым забором из профнастила, и всем своим видом словно извиняется: «Простите великодушно, что порчу городской пейзаж»;

– затем еще километр по прямой, и здесь бешеными темпами строят буддийский храм. Скаты крыш еще не готовы, но огромная каменная статуя Будды уже медитирует и меланхолично смотрит на дорогу. Говорят, что наш президент в последнее время очень увлекается всеми этими восточными практиками и вот даже получил благословение далай-ламы на строительство храма;

– далее очень известный в нашем районе караоке-бар под названием «Пляши и беляши»; известен он в основном своим названием, хозяин бара (и по совместительству автор названия) утверждает, что «беляши» – это глагол, который означает «отрывайся в мясо»;

– потом поворот направо, и здесь на углу – тату-салон «Измаил», там на входе замечательная табличка: «Татуировку с именем бывшей/бывшего выводим бесплатно»;

– а дальше – в качестве контраста – дом-музей Ивана Ликеева; табличка на входе утверждает, что Ликеев – великий писатель, классик русской литературы ХIХ века, проблема в том, что Гугл о существовании Ликеева ничего не знает и по запросу находит лишь какого-то другого Ликеева – художника. Однажды я зашел в музей и как бы между делом во время экскурсии посетовал даме-экскурсоводу на то, что не могу найти ни одной книги Ликеева в интернете; дама окатила меня презрительным взглядом и сказала:

– Молодежь! Никакого уважения к традициям!

Я осторожно заметил, что это не ответ на мой вопрос, на что дама разразилась руганью и потребовала от меня покинуть помещение дома-музея великого писателя земли русской. С тех пор я больше туда не возвращался, хотя хожу мимо этого загадочного здания каждый день и каждый день размышляю о том, что же такого написал Ликеев и почему запросы о нем в интернете не дают никаких результатов; писатель Шредингера, не иначе;

– собственно, через сто метров после дома-музея сворачиваю на ту самую площадь, захожу в «У Черта» за кофе, а дальше – мимо ПС и – вуаля! – я на работе.

* * *

Что же касается личной жизни, я трижды пытался завести отношения с женщинами. С первой своей девушкой я познакомился именно в «Черте»; это случилось как раз после того случая, когда меня выгнали из дома-музея Ликеева. Не знаю, что на меня нашло тогда: мне понравилась девушка, я просто взял и пригласил ее на свидание, а она взяла и согласилась. Ее звали Лена, и мы встречались три месяца и двадцать два дня, за это время мы сорок один с половиной раз занимались сексом, и четыре раза ссорились в пух и прах, в последний раз ее взбесила моя привычка подсчитывать все, что я делаю, включая коитус. В конце концов она назвала меня «скользким» и «холодным» и хлопнула дверью. И если с холодностью я готов был согласиться, то «скользкость», на мой взгляд, – это сильное преувеличение.

Нет, правда, а почему людей так бесит моя привычка подсчитывать все, что со мной происходит? Это мой способ сохранять контроль, бороться с энтропией, что в этом плохого?