Центр тяжести

Довольно странно слышать, как над чужими бзиками потешается человек, который каждый день приходит на работу в рубашках с кислотными галлюциногенными принтами, хотел сказать я, но промолчал. К тому же сам я в детстве ел только еду круглой формы, поэтому прекрасно понимал людей с обсессивно-компульсивными расстройствами.

– И если он взял тебя, значит, он что-то в тебе увидел.

– И что я должен делать?

* * *

В первый же рабочий день у меня начались проблемы. Мне выделили компьютер и канал связи, дали доступ к серверам. Ради любопытства попытался просканировать систему и обнаружил, что наши сервера разрешают анонимные AXFR-запросы, – я полез дальше, но сработала защита, и комп отрубился. Через полчаса в офисе появился Иван Ильич и позвал меня «на пару слов».

– Какого хрена ты делаешь?

– Я?

– Сканируешь мою сеть?

– Я, эээ…

Он выглядел очень спокойным, даже голос тихий. И это почему-то особенно пугало; исподтишка я разглядывал его: какая странная у него форма головы, думал я, остроконечная, как будто яйцеобразная. Вытянутая, как у индейца майя. Или это просто волосы так растут?

– Слышал выражение: самый легкий способ быть обманутым – считать себя умнее других?

– Иван Ильич, я…

– Иди отсюда.

Весь красный от стыда и унижения, я вернулся к своему столу. Костя вытащил один наушник, посмотрел на меня, усмехнулся.

– Что – сканировал сеть? И увидел, что сервера разрешают анонимные AXFR-запросы, ха! Типичная ошибка новичка.

– Не паникуй, все норм. Мы все на это попадались, – сказал Витек; еще один местный программист, его стол рядом с моим; обычно он ни с кем не разговаривал, просто сидел, отвернувшись к стене с компом на коленях, на голове – огромные белые наушники, а в них – статические шумы такой силы, что я слышал ритм басов и ударных – кажется, Sigur ros. – Первое, что делает хакер, попадая в новую сеть, сканирует ее.

– Но…

– Иван Ильич ведь тоже не дурак. Он знает, кто мы и на что способны. Это была ловушка, чувак. Тебя заманили в нее и дали по носу. Чтоб впредь знал, что любая дыра в системе может быть ловушкой, и не лез не свое дело. – Костя усмехнулся. – А ты что думал? У него, – показал пальцем в сторону кабинета шефа, затем постучал пальцем по виску, – ай-кью за 180. Не шути с ним. Кроме того, в каждый комп всторен контроллер трафика – шаг влево, шаг вправо, и тебя отрубают от сети.

* * *

Первое, что бросалось в глаза, – крайняя закрытость, герметичность Компании. Структурно она напоминала подпольный кружок – куча отдельных «ячеек», где никто не владеет всей информацией. Шесть этажей, более четырех тысяч квадратных метров и, если я правильно посчитал, почти триста (а может, и больше) сотрудников. Контроль на входе очень строгий, рамки-металлоискатели, протаскивать свое оборудование строго запрещено, у каждого именной смартфон, одобренный Компанией, и именная магнитная карточка, пройти с которой можно только на свой этаж; мы были на шестом – девять человек, элита, интеллект, мозги, в одном офисе с хозяином; под нами, если я правильно понял, пять этажей рабочей силы – программистов, инженеров, технарей. Общаться с ними нам запрещали. Все это, конечно, граничило с паранойей, но в целом я понимал логику: начальство отсекало любую возможность несанкционированного слива данных и промышленного шпионажа.

Лишь проработав в компании два года, я впервые получил доступ на пятый этаж и смог встретиться с командой программистов, работавших над моим алгоритмом.

Впрочем, я бы соврал, если бы сказал, что атмосфера «на шестом» была угнетающей. Как раз наоборот: обычно работа в офисе, особенно если это работа программиста – дело довольно тихое и унылое, ты просто сидишь перед экраном и долбишь по клавиатуре до тех пор, пока не заболят суставы и глаза, пока звезды в ночи не начнешь путать с битыми пикселями. В Компании все было иначе – это звучит странно, но мне действительно нравилось там работать (во всяком случае, до тех пор, пока нас не подмяло под себя Минобороны), мы постоянно находили способ как-то развлечься и выпустить пар.

1. Один из программистов ради смеха написал «Генератор Идиотских Никнеймов»: и каждый день, заходя в офис, мы все запускали ГИН, получали бейдж со случайно сгенерированной кличкой и целый день откликались только на нее. И знаете что? Иногда это и правда забавно, когда тебя весь день называют не Егором, а Триста рублей, а ты своих коллег называешь: Не-кантовать, Всесильная Курага или Сын полкана, Оркестровая ямочка, Субатомный ёж, Очень большой пупок, Эдвард-волосатые-руки-ножницы, Эвелина Вау и ее брат Оскар, Осторожно-двери-заколочены и так далее. Глупо, но весело.

2. Еще у нас была специальная стена, которую мы использовали, чтобы снять стресс, выпустить пар и просто оторваться по полной, – в нее каждый мог швырнуть что-нибудь, как правило, шарик с краской: они лежали рядом в больших стеклянных блюдах из ИКЕА, похожие на огромные драже M&Ms. Эту стену мы называли Джексонполлок.