Центр тяжести

Запись того интервью изъяли – оно так и не вышло в эфир, даже в усеченном виде. Общение с народом и тем более с журналистами всегда заканчивалось для Боткина плохо – конфузом или даже катастрофой. Однажды прямо во время очередного прямого включения один из журналистов пожаловался на бюрократию, сказал, мол, слишком много инстанций отвечают за одни и те же отрасли. «У семи нянек дитя без глаза», – добавил он. Боткин, уже тогда страдавший от прогрессирующей глухоты, похоже, то ли не услышал первую часть вопроса, то ли воспринял пословицу буквально. «Ох, – вздохнул он, – такого, конечно, нельзя допускать. Я поставлю это дело под личный контроль, лично спрошу у детского омбундсмена, обещаю вам, мы выясним, кто именно виноват в том, что ребенок лишился глаза. Все семь нянек будут привлечены к ответственности, и родителей тоже нужно будет допросить». Ответ президента в прямом эфире транслировали все центральные каналы, и никакой возможности вырезать или как-то сгладить монтажом этот конфуз у режиссеров не было. В сети поднялся сильный шум, такой сильный, что PR-команда и 6-й отдел потом очень долго (и безуспешно) пытались стереть любое упоминание о «семи няньках» из строки выдачи в поисковиках.

Вообще, этим бравым ребятам из PR-команды Боткина можно только посочувствовать: заставить президента заткнуться они не могли, поэтому им приходилось постоянно бороться с последствиями его скверного и попросту неврастеничного чувства юмора, – или, точнее, отсутствия оного.

Со временем даже анекдоты и байки о Боткине стали строиться именно на этом – на его несдержанности и неспособности мыслить образами.

Вот типичный (и несмешной – как и все анекдоты о Боткине) анекдот того времени:

Боткин с женой смотрит телевизор, хочет переключить канал, но ничего не получается.

Жена:

– Батарейки сели.

Боткин тянется к телефону, набирает номер и говорит:

– Господин прокурор, потрудитесь объяснить, кто и почему без моего ведома посадил батарейки? И главное – по какой статье?

* * *

Двенадцать лет Молчанов снимал документальные фильмы об экологии, о дельфинах и голубых китах, о таянии льдов и о разливе нефти в Тихом океане. И так бы и остался он безвестным документалистом, если бы не его последняя лента – «Болезнь грязных рук». Кино было заявлено на фестиваль как «просветительский проект о гигиене». Фильм начинался как обычная хроника – история о гепатите А, рассказ о жизни ученого-медика Боткина, впервые описавшего ее симптомы и возможные причины появления. На экране мелькали графики с подробным закадровым комментарием, объясняющим процесс заражения организма. В целом лента производила тоскливое впечатление, смотреть ее было настолько скучно, что, если верить слухам, ни один член цензурного комитета не смог досмотреть ее до конца, а некоторые засыпали уже на пятнадцатой минуте, и в кинозале из-за храпа цензоров невозможно было разобрать, что говорит закадровый голос.

В итоге фильм все же получил печать «допущено к прокату». Сопроводительное письмо к нему заслуживает отдельного упоминания, я просто приведу его здесь полностью, без купюр:

«Художественные качества данного продукта представляются сомнительными. Беспокойство цензурного комитета было вызвано тем фактом, что означенный ученый (Боткин П. П.) является однофамильцем нашего национального лидера. Цензурным комитетом было отправлено письмо с запросом в Комитет Исторической Правды с целью установить допустимость того факта, что название болезни (болезнь Боткина) очень похоже [sic!] на фамилию нашего национального лидера. Вследствие чего было принято решение о внесении на рассмотрение проекта закона о внесении изменений в медицинскую энциклопедию – о переименовании «болезни Боткина» вследствие того, что настоящее название порочит имя нашего национального лидера».