Центр тяжести

– Боже, как холодно. Всего минус пять, почему так холодно? – Посмотрел на меня. – Совершенно не помню этого. Мне казалось, я был очень послушный и тихий ребенок.

Я покачал головой. Лицо замерзло, онемело, я растирал щеки ладонями. Хотелось вернуться в теплую квартиру, но я стоял здесь – мне было плевать на звездопад, я стоял тут из солидарности с братом, он так обрадовался, когда узнал, что в ночь на его день рождения случится «крайне редкое природное явление», а теперь эта туча – наползала не только на небо, но и на его личный праздник.

– Может, и послушный, – сказал я. – Но тихий – точно нет. Когда покушались на твой личный хаос – ты включал Уильяма Уоллеса. В любом случае теперь я понимаю, откуда она взялась.

– Кто – «она»? – Снова не глядя на меня. Стоит, смотрит вверх. А я смотрю на него, и мне обидно, дико обидно осознавать, что он не только не гордится мной, но и вообще считает мою работу вредной.

– Эта твоя метафора. В которой государство – это дура-мать, приковавшая сына к батарее во имя «его же блага». Это даже как-то забавно, если подумать. Но я ведь не об этом: только подумай, наши алгоритмы могут по фотографии поставить диагноз, определить психическое состояние – увидеть психопата до того, как он что-то совершит; обнаружить террориста до того, как он успеет собрать бомбу, отследить его, отталкиваясь от списка его покупок в аптеке; это новый уровень мышления; новый уровень безопасности. Лицо человека, – я ткнул пальцем ему в нос, – на нем все написано: счастье, агрессия, интеллект. Если мы правильно настроим свои алгоритмы, мы сможем предотвращать самоубийства, теракты, сможем диагностировать депрессию на ранней стадии, понимаешь? Я говорю о прорыве.

– А частная жизнь?

– Какая частная жизнь? Люди сами по своей воле выкладывают в сеть всю информацию о себе. Фотографии, адреса, списки покупок. И сами ставят галочку «согласен» в лицензионных соглашениях. Мы используем только те данные, которые люди сами несут в сеть. И вообще, если я скажу тебе, что твои личные данные – твои фотографии, например – в перспективе могут помочь найти пропавшего без вести человека или понять, как лечить биполярное расстройство, – как ты поступишь?

Петро покачал головой:

– В том-то и проблема, Егор.

– В чем?

– Что бы мы ни делали, все равно получается автомат Калашникова. Из каждого технического прорыва всегда торчит милитаристская грыжа. И что с этим делать – я не знаю.

Я смотрел на профиль Петро, мне хотелось ударить его, я зажмурился и несколько раз выдохнул. Потом сказал:

– Арпанет.

– Что?

– Арпанет. Это компьютерная сеть, которую создали в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году в США. Знаешь, кто был заказчиком? Министерство обороны. Они решили создать сеть передачи данных на случай войны с СССР. Вояки, которых ты так презираешь, стояли у истоков интернета. Так что давай без анекдотов про автомат Калашникова, ладно? Тефлоновые покрытия, микроволновые печи, спутники-GPS – все это начиналось как военные разработки. И если ты такой принципиальный пацифист – то выкинь свой мобильник и залезай жить обратно на дерево!

– Эй, да чего, Егор, куда ты? Сейчас звездопад начнется!

– В жопу твой звездопад.

Фрагмент из книги Александра Грека «Двойник» [публикуется с разрешения автора]

Предисловие

В 1999 году кандидат в президенты (тогда еще министр обороны) Михаил Иванович Боткин давал интервью на одном из центральных каналов. Все шло отлично, кандидат был лаконичен, четок и самоуверен. В кресле он сидел прямо, почти не двигаясь, на груди – ордена, на лице – спокойствие. Спокойствие, впрочем, было срежиссировано, как и само интервью: каждые пять-шесть минут запись прерывали, чтобы стереть со лба и из-под носа у Боткина капли пота.

– Не забывайте моргать, моргайте чаще, – шептал ему помощник, пока гримеры выгребали из его морщин на лбу растекшийся тональный крем.

– Моргать? Вы там охренели совсем? Это самый тупой совет на свете, – ворчал министр.

– Эксперты по мимике утверждают, что люди чувствуют недоверие к кандидатам, которые моргают реже, чем двадцать раз в минуту.

– Двадцать раз в минуту. Как они это подсчитали, интересно?

Тут включается представитель PR-группы кандидата:

– Опросы показали, что если кандидат слишком редко моргает, у избирателей может возникнуть ощущение неестественности, а это плохо скажется на рейтинге. Та же проблема со слишком частым морганием – такие кандидаты выглядят нервными и суетливыми, избиратели менее охотно отдают за них свой голос.

Боткин жмурится, массирует переносицу.

– У меня от вас голова болит.

Очередной брифинг закончен, запись возобновляют.

– Армия научила меня самым важным вещам в жизни, – говорит кандидат. – Дисциплине, ответственности и любви к родине. Или нет, лучше не так. Давайте переснимем. Любовь к родине на первом месте. Потом ответственность и дисциплина. Или лучше: дисциплина на втором месте, а потом ответственность.

– Стоп!

Помощник снова склоняется над изможденным, потеющим министром обороны.