Центр тяжести

– И? Что дальше?

Мама посмотрела на меня поверх страницы, пожала плечами.

– Ничего. Я не могу придумать. Уже очень давно, сказка просто застряла после того, как… – Она зажмурилась, словно от мигрени. – Я не знаю, что будет дальше.

– Хммм. – Я задумался, почесал подбородок. – А что, если она заболеет и потеряет свой дар? Сначала она будет даже рада, ведь это значит, что она может ходить в школу и общаться с другими детьми.

Мама смотрела на меня, выгнув бровь, я продолжал:

– Но проходит время, и она понимает, что общение – это не так уж и интересно и что люди очень редко говорят о чем-то важном, и даже хуже, по большей части они несут чушь. И она поймет, что теперь она еще более одинока. Ведь раньше у нее была музыка, а теперь – только глупости, которые говорят люди.

Мама улыбнулась, покачала головой:

– Это как-то слишком, эээ, высокомерно.

– Почему? Это же правда.

– Понимаешь, сынок, вряд ли кто-то захочет читать сказку, в которой людей открыто называют идиотами.

– Да подожди ты, я же еще не закончил. Слушай: она затоскует и захворает еще сильнее.

– Еще сильнее, чем сейчас?

– Ну да, прямо очень сильно, сопли, температура, вот это все, и тогда ее родители вызовут врача, и он посоветует им обратиться в Министерство Дыхания, помнишь эту сказку про министерство?

– Конечно.

– И врач скажет им, что в этом Министерстве работает специалист, эмм, назовем его «Мастер Дыхания». Этот Мастер Дыхания настолько мастер, что о нем уже слагают легенды. Однажды к нему обратился один мальчик: у мальчика была проблема, когда он чихал, со всех деревьев вокруг опадали листья. И мальчик обратился к нему, и Мастер Дыхания помог: не вылечил мальчика, но помог ему контролировать свой дар. Круто?

Мама задумалась, кивнула:

– Круто. А как мастер поможет нашей главной героине?

Я почесал затылок.

– Этого я еще не придумал, но… – Меня вдруг осенило, я подскочил со стула и вскинул руки так, что чуть не сбил стакан с водой со стола.

– Придумал! Нет, все было не так! Давай переделаем? Зачеркни вот это все, что я там сейчас сказал. Смотри: ведь у сказки должен быть злодей, правильно? А пусть эту девочку Нину похитит злодей!

Мама покачала головой:

– Что, опять похититель? То он у тебя озера похищает, то девочек.

– Не-не, на этот раз другое. Ее похитит хозяин бродячего цирка! Его цирк выступал в городе, где жила Нина, и он случайно услышал, как она дышит музыкой, и подумал: «Эй, а на этом можно заработать». И похитил ее. И вот она каждый вечер выходит на арену и дышит – люди в восторге, они платят за ее музыкальное дыхание. Но они не видят, что на самом деле к ноге у нее привязана вот такая вот, знаешь, волшебная невидимая леска – чтоб не сбежала. Как птица на жердочке. Помнишь, еще картина такая есть, «Щегол»?

Мама взялась за карандаш, ей явно нравился ход моих мыслей.

– И этот злодей, такой вот Карабас-Барабас, каждый раз обещает отпустить ее, но, конечно же, врет. Потому что он, ну, брехло. А потом, потом она сбежит от него. – Я говорил взахлеб, не успевал за собственными мыслями. – Но сбежать сложно. Потому что, потому что… она ведь дышит музыкой, правильно? Получается, что ее везде слышно, понимаешь? А если ты бренчишь, как музыкальная шкатулка, то спрятаться довольно сложно. Тебя везде найдут по звуку. И ей, значит, приходится учиться задерживать дыхание, сдерживать музыку внутри себя, и только так она может где-то спрятаться. И вот она бежит по ночному городу, за ней погоня, – я вышел из-за стола и изображал бегущую девочку и ее преследователей одновременно, – и она видит, что в одном из магазинов горит свет! Она забегает внутрь, – я дернул воображаемую ручку и забежал в воображаемый магазин. – А там!..

Повисла тишина.

Мама перестала писать и посмотрела на меня.

– Что?

Я выдохнул.

– Не знаю. Вдохновение прошло.

Мама постучала себе по носу кончиком карандаша.

– Давай теперь я попробую продолжить. Пусть это будет магазин портного.

– Портного?

– Ну да. Портной. Который шьет одежду.

– Ма-а-ам, это скучно. – Я закатил глаза. – Это же сказка, там должен быть как минимум продавец ковров-самолетов. Зачем нам портной? Ты бы еще математика вставила.

– Да подожди ты! Это же необычный портной! Он торгует озерами.

Я задумался и закивал.

– А вот это уже неплохо. Но как портной связан с озерами? Ведь озера – это вода, их нельзя зашить, или я не знаю, что там еще делают портные?

Мама улыбнулась:

– А что, если можно? Что, если в этом мире озеро – это такая особая ткань, которую можно зашить, распороть и еще, – она подняла карандаш, – спрятать в карман.

* * *

– Я хочу признаться. Эта история про взрыв бомбы и гнутые монеты. Я ее выдумал.

– Я знаю.

– Знаете?

Он сцепил руки в замок на колене, посмотрел на меня.