Центр циклона

По моей оценке, космический компьютер стал наиболее суровым опытом наказания, которое когда-либо было в моей жизни. Это было намного хуже, чем любой кошмар детства. И гораздо более ужасно, чем любой внешний опыт, извлеченный из отношений с любым человеческим существом, с которым мне приходилось когда-либо общаться. Страдание, страх, параноидальные эмоции поддерживались на максимальной энергии, какую мой организм мог длительно выдерживать без самосгорания.

При последующем анализе оказалось, что два гида присутствовали в течение всего этого опыта. Они были замаскированы под двух программистов. Работа, которую они приказали мне выполнить, была в конце концов сделана. Последняя доля моего скептицизма, основанного на ограниченных научных основах, была, наконец, выдавлена из меня. Из этой крайней низшей точки единственный путь теперь был в направлении позитивного, к любви, просветлению. Не существовало никакого другого выбора. Я снова прошел через долину смерти и вышел оттуда невредимым и обновленным.

В течение нескольких следующих недель я испытывал чувство глубочайшей любви, которое знал раньше только в детстве. Я должен был пройти через печали, через эмоции всех видов, которые я заблокировал и отказывался признавать из-за моих «научных знаний». Впервые, я начал реально предполагать, что Бог существует во мне и что в мире имеется управляющий интеллект. Позитивные опыты в бассейне в 1964-1966 гг. с высшими разумами или с высшими существами и двумя гидами были частью взгляда на мир как на организованную систему.

В следующий месяц мне предстояло выяснить негативные аспекты моей науки, которые держат меня отделенным от человечества. С большой силой я был низвергнут в физический план, в человеческие сферы. Мне нужно было увидеть, что на одном из путей я оставил дельфинов далекими от моих собственных пространств. Я начал видеть, что нуждался в дальнейшей помощи для получения спокойствия, уверенности на физическом плане и большем знании о моих уходах от любви.

Этот сеанс открыл для меня совершенно новую область переживаний. Я стал спокойнее, более склонным к созерцанию и задумчивости, более внимательным и тактичным к человеческим существам.

Подвернувшийся случай поехать в Калифорнию на научное совещание дал мне возможность встретиться с некоторыми людьми на Западном побережье, разбирающимися в ЛСД и пространствах, достигаемых с его помощью.

Во время моего визита в Калифорнию прошлым летом я встретился с Алланом Уотсом и провел с ним четыре часа в обсуждении наиболее глубоких аспектов мира, основных религий востока и глубочайшем значении жизни человеческого существа. Я с радостью узнал, что он ведет семинар, который в конце недели я смогу посетить. Я находился под впечатлением умения Аллана владеть речью и его плавно развивающегося описания мистического образа жизни. Будучи в Исалене, я все больше и больше поддавался впечатлению от его среды, людей и возможности моего продвижения там. В Сан-Франциско я беседовал с Дикой Прайсом и Майком Мэрфи, основателями Исалена, об их возможностях. Они обещали провести со мной сеансы тренировки в Бит Шуре. В первые несколько недель февраля я оставался в Бит Шуре и с помощью персонала начал исследование самого себя и возможности дальнейшего изменения моего образа жизни. Я познакомился с фрицем Перлсом и его окружением. Вирджиния Саттон оказала мне большую помощь в видении узких мест, действующих ниже моего обычного уровня сознания. Она недвусмысленно продемонстрировала мне кое-что из моих предполагаемых состояний, особенно в отношении женщин. С ее помощью я прошел некоторые из весьма болезненных областей, являющиеся результатом внедрения моего сознания в мои собственные подсознательные уловки и хитрости относительно женщин. Я начинал игру с женщиной, которую, как мне казалось, любил, но в действительности я подсознательно пытался оградить ее от остальных мужчин. Эта программа, кажется, получила начало в моем далеком детстве, после рождения моего младшего брата, когда мне было два или два с половиной года. Ребенок трех лет считал, что его младший брат вытесняет любовь матери к нему, что, конечно, и имело место на самом деле. Это привело к гневу и началу той отвратительной игры в постоянной попытке вернуть любовь матери за счет другого лица мужского пола. С помощью Вирджинии я понял, что моя жизнь складывалась скорее в сторону жизни в Исалене, чем в направлении жизни исследователя в Спринг Груве.

Вернувшись в Спринт Грув, я решил отказаться от работы. Это привело ко многим неприятностям в отношениях с коллегами в Психиатрическом исследовательском центре. Мое решение явилось для них полной неожиданностью. Я предполагал оставить Центру все мои научные приборы, которые привез с собой. (Позднее это позволило одному из отлично окончивших студентов через две недели после моего ухода из Хилгардской лаборатории, оборудовать лабораторию гипноза и обратной биосвязи). 7 марта я передал свои обязанности и переехал в Исален, чтобы начать новую жизнь.