Центральная Азия: взгляд из Вашингтона, Москвы и Пекина

Аскар Акаев, бывший президент Киргизии, в марте 2005 г. потерявший власть в результате массовых беспорядков, нашел прибежище в Москве. Ислам Каримов, президент Узбекистана, критикуемый Соединенными Штатами и европейскими государственными деятелями за нарушение прав человека, заручился политической поддержкой России. Как сообщают средства информации, его семья приобрела в Москве недвижимость и ведет здесь какой-то бизнес. Будучи невъездным для Европы и Соединенных Штатов, Каримов обрел в Москве безопасное убежище на случай чрезвычайных обстоятельств у себя дома.

Будущее покажет, сохранит ли Россия верность принятым обязательствам или откажется от них (как и пристало в настоящей Realpolitik в случае появления более выгодной сделки). Но в настоящее время отказ от ценностных критериев дает России изрядное преимущество в отношениях с режимами, видящими угрозу для себя в американской политике продвижения демократии.

Зимой 2005 г. интерес России к Центральной Азии предстал в новом свете. Кризисная ситуация с поставками газа на Украину (и экспорт через ее территорию) и решение Газпрома урезать поставки газа из-за повышения внутреннего спроса в условиях необычно холодной зимы выявили новую роль Центральной Азии для России и ее энергетического будущего. Поскольку на освоение новых газовых месторождений, расположенных в трудных климатических условиях, нужно много времени и денег, возникли растущие сомнения в способности Газпрома удержать и расширить добычу и экспорт газа, что сделало среднеазиатские месторождения газа ключевым стратегическим ресурсом роста, который Газпром, имеющий монополию на газопроводы, может контролировать58.

Возросший интерес Газпрома к среднеазиатской политике, однако, не вносит ничего фундаментально нового в отношение Москвы к региону. Этим просто подчеркивается значимость региона для России, так что становится все более очевидным, что Москва может и способна преследовать в Центральной Азии собственные интересы.

Растущее присутствие Китая

В 2005–2006 гг. резко усилилось присутствие Китая в Центральной Азии, что будет иметь далекоидущие последствия для геополитического баланса в этом регионе. В самом этом факте нет ничего удивительного. Китай непосредственно граничит с регионом; у него есть национальное меньшинство, живущее по обе стороны границы с Казахстаном и Киргизией. Пекин в равной степени заботят стабильность его западных провинций, населенных тюркоязычными уйгурами, которые исповедуют ислам, и возможная нестабильность Центральной Азии.

Роль Китая в Центральной Азии стала качественно иной. Это является результатом ряда факторов: окрепло его международное положение и роль в Центральной Азии; усилились его коммерческие связи с регионом; были построены нефтепроводы из Казахстана в Китай, что еще несколько лет назад казалось нереализуемой затеей; в Казахстане Китай вкладывает значительные средства в нефтеразведку и нефтедобычу; Китай не брезгует отношениями с диктаторскими режимами; наконец, усилилось влияние ШОС в регионе.

Нет сомнения, что в первую очередь экономические факторы способствовали расширению влияния Китая в Центральной Азии, как, впрочем, и в других регионах. В 2006 г., например, двусторонняя китайско-казахстанская торговля выросла на 4 млрд долл. и составила 10 млрд долл.59 Динамизм китайской экономики воспринимается в регионе как данность, что повышает его стратегический вес.

Политические и стратегические соображения, похоже, сыграли еще более важную роль в изменении геополитического баланса в Центральной Азии в пользу Китая. При этом ключевой была роль, играемая Соединенными Штатами после поражения Талибана, и растущая американская приверженность политике демократических реформ и политической либерализации. Как уже было отмечено, разрыв Вашингтона с Узбекистаном и поддержка им революции тюльпанов в Киргизии должны были произвести глубокое впечатление на региональные элиты.

Недоверие к Вашингтону и несогласие с его политикой демократизации подтолкнули среднеазиатскую элиту к поиску других партнеров. Их выбор очевиден: противоположную Вашингтону позицию в отношении демократических реформ занимает не только Россия, но и Китай. Подобно России, Китай видит в американской поддержке революционных изменений риск дестабилизации, которая может захлестнуть и его собственную провинцию Синьцзянбо. Китайские лидеры сочли американскую поддержку революции тюльпанов наивной и безответственной.

Чтобы продемонстрировать поддержку нынешних среднеазиатских лидеров, Пекин вскоре после событий в Андижане оказал теплый прием узбекскому президенту Исламу Каримову. Заодно Каримов показал всем заинтересованным, что на свете есть не только Соединенные Штаты и что у него есть друзья, готовые его поддержать.