Центральная и Южная Европа

Целых семь дней совещался Гунтер со своими людьми — принять им приглашение или нет. Хотелось братьям погостить у Этцеля и повидать сестру, и многие из друзей их советовали им принять приглашение, но Хаген решительно отговаривал их, напоминая потихоньку об убитом Зигфриде: никогда не забудет этого Кримхильда и всю жизнь будет готовиться к мести. Но братья не верили: Кримхильда еще перед отъездом помирилась с ними и простила им. Если же Хаген боится за себя, то может остаться дома. Рассердился Хаген: не из трусости, а по дружбе предостерегал он их, и уж если непременно хотят они ехать к Этцелю, то пусть, по крайней мере, возьмут с собой надежную дружину.

Согласился на это Гунтер и разослал гонцов в свои земли, созывая к себе воинов. Много славных рыцарей собралось к нему со своими воинами и между ними брат Хагена, Данкварт, и Фолькер, знатный шпильман. Не нравились такие сборы гонцам Этцеля, и хотелось им поскорее пуститься в обратный путь, чтобы известить Этцеля, но Хаген не отпускал их. «Лишь за семь дней до нас отпустим мы их в путь, — говорил он, — тогда Кримхильда не успеет против нас приготовить заговор, а если и захочет открыто повредить нам, то дружина наша будет в силах постоять за себя». Наконец отпустили гонцов, и они пустились в путь, не повидав Брунхильды.

Как же обрадовалась Кримхильда, узнав, что братья ее скоро прибудут в землю Этцеля и что даже Хаген приедет с ними, но, казалось, осталась недовольна, что прибудет с ними и Фолькер.

— Неохота мне видеть здесь Фолькера, — сказала она, — но Хаген славный воин, и ему я рада.

XXV О ТОМ, КАК ЕХАЛИ БУРГУНДЫ К ГУННАМ

Никогда еще воины не снаряжались в путь с такою пышностью и никогда еще не получали они такого оружия и таких одежд. Как говорят, тысячу шестьдесят воинов и девять тысяч кнехтов одел рейнский фогт, ведя их с собою на празднество. Когда все были уже готовы, чтобы тронуться в путь, благородная королева Ута сказала своим сыновьям:

— Добрые витязи, не лучше ли вам остаться дома? Недобрый сон приснился мне нынче ночью: приснилось мне, что попадали мертвыми все птицы в нашей земле.

— Кто ищет совета у снов, тот, значит, сам не умеет сказать, что велит ему честь, — сказал на это Хаген и посоветовал королю и его братьям скорее прощаться со своим двором.

Итак, тысяча шестьдесят воинов, тысяча Нибелунгов и девять тысяч кнехтов тронулись в путь вслед за своими королями и пошли к Дунаю вверх по Майну. Хаген из Тронье, надежда и опора войска Нибелунгов, ехал впереди, указывая им дорогу.

Придя к Дунаю, увидели они, что воды его выступили из берегов и нигде никакого судна, чтобы переправить войско. Рыцари сошли с коней.

— Беда! — сказал Хаген. — Посмотри сам, рейнский фогт, как разлилась река и как сильно тут течение: сдается мне, еще сегодня потеряем мы многих добрых витязей.

— Как же быть, Хаген? — отвечал ему король. — Постарайся помочь нам и отыщи брод, чтобы могли мы благополучно переправить коней и одежды.

— Постараюсь, — сказал Хаген, — мне жизнь еще не надоела, и я не намерен утопиться в этой широкой стремнине и предпочту, чтобы прежде не один человек пал под моим мечом в земле Этцеля. Останьтесь здесь на берегу, а я поищу перевозчика, который взялся бы переправить нас на тот берег в землю Гельфрата.

В полном вооружении, в шлеме и со щитом, пошел Хаген искать перевозчика. В то время как, ища перевозчика, бродил он взад и вперед по берегу, услыхал он плеск воды; то были вещие девы: ища прохлады, они купались в холодных струях. Хаген стал было подкрадываться к ним, но они, заметив его, поспешно удалились, и Хаген мог только захватить их платье. Тогда одна из морских дев, звали ее Гадебургой, сказала ему:

— Благородный рыцарь Хаген, если отдашь ты нам наше платье, мы скажем тебе, благополучна ли будет ваша поездка ко двору короля гуннов.

Словно птицы, носились они перед ним по волнам, и поверил Хаген, что обладают они вещим разумом и могут предсказать ему будущее.

— Смело можете вы ехать в землю Этцеля, — продолжала она, — никогда еще ни в одной чужой стране больший почет не ожидал витязей.

Обрадовался Хаген и сейчас же отдал им их чудное платье, но только что надели они его, как одна из них опять заговорила и на этот раз сказала правду:

— Хочу я предостеречь тебя, Хаген, сын Альдриана, — заговорила Скгелинда, — ради платья своего сестра моя солгала: великий обман ждет тебя у гуннов, — лучше вернись, пока еще не поздно. Вас с тем и приглашали, чтобы все вы там погибли.

— Может ли это быть, — возразил Хаген, — чтобы все мы там погибли из–за чьей–то к нам ненависти?

— Никто из вас не уйдет оттуда живым, один только королевский капеллан благополучно вернется в Вормс.

— Трудно было бы мне сказать своим господам, что всем нам предстоит лишиться жизни в земле гуннов, — сердито перебил ее Хаген, — лучше научи–ка меня, мудрая женщина, как перебраться нам на ту сторону.

— Если уж не хочешь ты отказаться от поездки, — сказала она, — то вон там, выше, на берегу стоит постоялый двор. Только там и живет перевозчик.