Центральная станция

Кофе в чашке остыл. Р. Патчедел оставил ее на столе и пошел налить еще одну. Кофе есть энергия, робот способен превращать еду и питье в энергию столь же эффективно, как любой человек. Но способен ли он получать от этого удовольствие?

Удовольствие – сложная и озадачивающая концепция. Р. Патчедел решил, что можно сделать ее темой проповеди на следующей неделе.

– Брат?

Его звали снова и снова, и на этот раз Р. Патчедел зарегистрировал голос. Обернулся. Перед ним стояли, взявшись за руки, двое приветливых мужчин.

– Ян, – сказал Р. Патчедел. – Юссу!

Еще одна милая пара, подумал он. Ян – из Чонгов; Юссу – из Джонсов с Центральной.

– Все официально? – спросил Р. Патчедел.

Мужчины засияли пуще прежнего.

– Да, – сказал Юссу.

– Мы поссорились… – произнес Ян застенчиво и гордо. Они с Борисом так похожи, решил Р. Патчедел.

– Он хотел сделать все сегодня вечером… – это Юссу.

– Я уже все подготовил. Мы были в Большом зале…

– Я был не готов, – перебил Юссу. – Я думал, что я не готов.

– Он ушел, мы не разговаривали месяц. Но…

– Я по нему скучал.

Они сказали это одновременно и засмеялись.

– Мазал тов! – пожелал робот. Пожал обоим руки. Столько любви, что у молодых, что у стариков, в этой комнате. Видимо, подумал Р. Патчедел, снова весна. А он чуть было ее не проморгал. Весной люди именно таковы.

– Мы помирились, я не мог спать, я снимал комнату в адаптоцвете, – сказал Юссу.

– Я спал в лабе, – сказал Ян. – Работал не покладая рук.

– Мы снова вместе, и…

– Мазал тов, – повторил робот. Ян ответил:

– Брат. Мы хотим кое о чем тебя попросить.

– К вашим услугам, – сказал Р. Патчедел. Он не умел врать.

– Пожени нас, – сказал Юссу.

Оба смотрели на него просяще. Робот перевел взгляд с одного на другого:

– Почту за честь.

Он проводил обряды бракосочетания и раньше. Свадьбы, и обрезания, и похороны. Робот, думал Р. Патчедел, робот более других нуждается в цели. Пожимать руки всем вокруг, чтобы металл соприкасался с плотью.

– Спасибо, брат!

Собрались родственники – поздравить молодую пару.

– Брат Патчедел… – Еще один голос. На него наплывала госпожа Чонг-старшая. Их взгляды пересеклись. Она – машина больше чем наполовину. Госпожа Чонг улыбнулась:

– То, что ты совершишь обряд, для моей семьи – большая честь.

Церемония будет проведена в духе церкви Робота. Центральная – переплетение вер. Иудеи Чонги – смесь китайцев и израильских евреев; род Чоу – католики; Джонсы… Он даже не знал, кто они, хотя часто видел Мириам Джонс у часовни св. Коэна Иных.

– Спасибо, – сказал робот. – Спасибо, что выбор пал на меня.

Способен ли робот чувствовать? Если его уколоть, кровь не потечет. Но если робот способен на чувство, тогда Р. Патчедел ощущал… потрясение. Он устал, он ликует… Внезапно комната, полная людей, начинает давить, ему нужно пространство, одиночество, время, чтобы отойти от телесности. Некоторые роботы покинули церковь, вообще отказались от телесности, ушли в цифровой мир, в бесплотность, в царства Иных. Другие улетели на кораблях Исхода, третьи трансформировались, перевоплотились в устройства поскромнее; порой можно встретить древнюю кофемолку, которая некогда была роботом и решила искать просветления в службе другим.

– Брат?

– Извините, госпожа Чонг, – сказал робот. – Мне нужно идти.

Она смотрела на Р. Патчедела; в ее нечеловеческих глазах – понимание. Однажды госпожа Чонг-старшая отбросит остатки человечности и станет искателем вроде него. Он возлагал на госпожу Чонг надежды, она была самым многообещающим из его новициатов.

Она кивнула – быстро, еле заметно. Робопоп выбрался из комнаты. Он по-прежнему не понимал, что случилось с этим мальчиком, Кранки. Мальчик – не совсем человек, понял он. Возможно, мальчик по какой-то причине полу-Иной; эта загадка поставила Р. Патчедела в тупик.

Робот добрался до лифтов и поднялся на Уровень Четыре, где уже много-много лет снимал крошечную комнатку. Служебные туннели, шкафы с оборудованием, коридоры, уводящие в глубь станции, к бесконечным складам, туда, где так ровно бьется сердце Центральной… Робот ощущал ее пульс в своих шарнирах.

Р. Патчедел открыл дверь в личное пространство: маленький темный чулан, идентичный множеству таких же обиталищ. Здесь он может побыть в одиночестве.

Здесь он дома.

Запершись изнутри, он открыл сознание Разговору, бесконечному потоку болтовни между мирами, и в его разум вновь хлынул неотвеченный вопрос: Ванем иа и тру?

Брат Р. Патчедел дрейфовал в космосе, наблюдая через множество нодов множество фидов. В марсианском кибуце родился ребенок, древняя мина покончила с собой взрывом на орбите Ио, на Титане муэдзин призывал верующих на молитву. Космос полон вопросов, жизнь есть фраза, на конце которой – всегда многоточие или вопросительный знак. Невозможно ответить на все вопросы. Можно только верить, что ответы вообще есть.

Чтобы быть роботом, нужна вера, подумал Р. Патчедел.

Чтобы быть человеком – тоже.

Семь: Роботник