Центральный Зомбиленд

Кирилл хотел было ответить «туда», однако вовремя остановился. Для зомби, знающего слово «демагогия», такой идиотский диалог был неуместен. Кроме того, после подавления нежданно выскочивших каннибальских инстинктов (точность этого термина была у него под большим подозрением), на первый план вылезло, как ни странно, любопытство. Действительно, рядом с ним в тесном салоне зомбимобиля находилось существо с явно другой эволюционной ступени. Одна из Великих. Это не вызывало ни малейшего сомнения. И это существо, к тому же, оказалось женского пола и очень симпатичное.

До этого дня у него даже мысли не возникало о том, что среди Великих есть женщины, а тем более девушки. Сей факт, конечно, не значил, что у него появлялись идеи об иных по сравнению с общеизвестными способах размножения Великих. У Кирилла просто не возникало никаких ни мыслей, ни идей, в которых Великие и размножение находились бы в пределах одного рассуждения. Просто по зомби-панели показывали портреты зрелых умудренных правителей – мужчин. А задумываться про их личную жизнь и бытовые особенности мешал сильный инстинкт уважения.

Кирилл бросил быстрый взгляд на девушку. Внутреннего коллапса на этот раз удалось избежать.

– Едем в безопасное место. – Он попытался изобразить улыбку, надеясь, что эта гримаса ее не слишком перепугает.

– Я могу показать, где безопаснее. – Девушка добавила в слова нотки подавляющей искренности и доверия.

– Место должно быть безопасным не только для тебя… – Что заставило его перейти на «ты», Кирилл сам не понял. – Но и для меня…

– Я обещаю, если вы отвезете меня домой, вам ничто не будет угрожать.

Чистосердечие в ее голосе зашкаливало. По внутренним ощущениям Кирилла девушка и сама старалась себе поверить. Однако что-то ей мешало, и правда была явно неполной. До чего же странно, он зомби средней категории, разговаривая с Великим, чувствовал мысли собеседника, стараясь, впрочем, не слишком углубляться. Недавний срыв показал, что при полном погружении можно назад и не выплыть. По крайне мере, не выплыть таким же, каким нырнул.

Ощущения чужого сознания были достаточно размытыми и неопределёнными. Скорее восприятие настроений и эмоций, чем чтение мыслей. Видения в духе светлых фонтанов из головы были, скорее всего, виртуальны по своей природе. Его собственный мозг именно таким образом упрощал и адаптировал чуждый разум. И он ощущал, продолжал ощущать сознание другой, посторонней ему личности так же, как ощущал кожей холод или тепло, как ощущал языком сладость или горечь. Интересно, была ли здесь взаимность, и до какой степени.

– А где твой дом?

Проявленная Кириллом заинтересованность обрадовала девушку.

– Это в центре. В Центральном квартале. – Красивый у нее голос, завораживающий, главное ? внутрь его не пускать. – Нам бы развернуться, а то мы в другую сторону едем.

– Назад нельзя, там зомби. – Комментарий получился достаточно глупый, в ситуации, когда зомби кругом, и собственно сам он один из них.

На некоторое время она замолчала под воздействием сильных и страшных воспоминаний. На этот раз Кирилл точно знал, что она вспомнила. Его эти вновь вставшие перед глазами картины также не порадовали.

– Вы меня не обидите? – Вопрос был настолько детским, что, очевидно, вырвался помимо воли.

– Нет, – буркнул Кирилл и очень понадеялся, что не соврал.

– Я думаю, это правда, – неожиданно она ответила его мыслям.

– Это будет нелегко. – Говорить такое Кирилл не собирался, как-то само собой получилось. – Но я смогу…

– Я знаю. – Она действительно откуда-то это знала.

Вновь воцарилось взаимное молчание. На этот раз прервал его Кирилл:

– Там… на проспекте… умер… – Тяжелое все же слово. – Это был твой отец?

Девушка заметно вздрогнула, глаза ее влажно блеснули. Кирилл почувствовал, как ей неприятно. А еще он почувствовал, что может уже дольше смотреть на нее, не подходя к опасной грани. Было заметно, что отвечать она не хотела, однако ответила.

– Нет. – Мысли об отце почему-то вызвали у нее в голове яркую мешанину. – Это друг отца, он меня провожал в аэропорт.

– Он тебя спас…

Глаза девушки заблестели. Она отвернулась к стеклу.

– Да. – Ее ответ больше походил на вздох. – А себя нет…

Кирилл задумался. Смог бы он ради кого-нибудь умереть? Ответ на этот вопрос был не очевиден. Да ладно! Не стоило себе льстить. Не очевиден? Бредовой кажется сама мысль, отдать свою жизнь, какой бы она ни была, даже на секунду, даже на мгновение ранее положенного срока, и все ради того, чтобы кто-то другой, существо от тебя отделенное, прожил чуть дольше. Даже в таком неадекватном состоянии Кириллу это показалось по меньшей мере странным и глупым. И это при том, что зомби не умирают. Поэтому не надо самообмана и лести. На безумные поступки он точно не способен. И не лесть это вовсе, а скорее попытка приравнять себя к тому погибшему, к Великому, который прежде всего спасал девчонку, а уж потом себя. Потому себя и не спас. Глупо…