Центурион (СИ)

— Ты перенесла операцию на голове, так что не так быстро, как хотелось бы. Да, доктор говорил, что тебе необходим строгий режим, но раз кризис миновал, через несколько дней тебя могут выписать, но медик будет приходить каждый день к тебе домой. Лучший врач из частной клиники…

— Мне не по карману, — негромко ответила Келли, но её тут же прервала Джессика.

— Зато по карману мне, — отмахнулась она, — в этом плане я все устрою. Можешь не переживать.

   Келли отвернулась, не желая чтобы они видели её лицо. Её тетка негромко вздохнула, а затем обернулась, наблюдая как удивленный Майлз смотрят в коридор через окно, где её два телохранителя вновь выводят отсюда того же мужчину, который разыскивал Келли в день аварии. Конечно, девушка услышала крики из коридора…

— Что это за шум? — спросила она, хотя ответ её практически не интересовал.

— Да есть тут один невежда, твоим начальником называется, а Петер его уже третий раз выставляет отсюда. Надоел мне этот тип.

   И Джессика тут же покинула палату, не сумев сдержаться от того, чтобы не высказать все, что она думает об этом неуместно настойчивом мужчине.

   Келли же никак не отреагировала на эти её слова. Девушка все думала о том, что будет дальше, как ей жить с этим. Конечно, легко сказать, что внешность ничего не стоит, красота внутри, но это лишь слова успокоения. Она знала, что сейчас пластические хирурги творят чудеса, и через какое-то время шрамов вообще никто не заметит, но ведь она будет о них помнить. Еще одно испытание от жизни, и явно не последнее. Сколько их еще будет? Келли сама себе удивлялась. Едва не заплакав, увидев себя в зеркале, девушка поняла, что у неё нет сил больше ни на что. Даже на слезинку. Словно все силы покинули её тело. Пытаешься что-то делать, идти вперед, а ничего не получается, все сыпется с рук, и ты сам за миг от того, чтобы упасть на колени.

— Как ты? — негромко спросил Майлз, и она ощутила касание его руки к щеке.

— Плохо, — тихо ответила Келли, продолжая смотреть куда-то в сторону. — Тебе незачем смотреть на этот ужас. Лучше иди.

— Я уйду только поздно вечером, как и в каждый из тех дней, — серьезно произнес он. — Я не могу бросить тебя, друзья важнее, как ты не понимаешь?

— Ну да, и настоящая красота внутри…

— Ты всегда была самой красивой, — слегка улыбнулся он, присаживаясь на край койки, — что снаружи, что внутри.

— Осталось мне довольствоваться только внутренней, раз внешней нет, — хмыкнула она, а Майлз слегка нахмурился.

— Откуда в тебе этот сарказм?

— Сама не знаю, — вздохнула Келли. — Тяжело, неимоверно тяжело, Майлз.

— Я помогу тебе, — серьезно произнес парень, бережно погладив её по предплечью. — Мы с Евой будем рядом, ты только позови. На следующей неделе тебя должны выписать и, если хочешь, кто-то и нас может находиться с тобой круглосуточно, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

   Огромных сил ей стоило повернуть лицо к нему, и Майлз оценил этот жест, склонившись над ней и очень осторожно, чтобы не задеть трубок и перевязь на ключице, обнял девушку. Она закрыла глаза, положив ему на плечо правую руку, так как ей двигать было не больно.

— Спасибо тебе, — прошептала Келли. — Я в огромном долгу перед тобой.

— Это тебе спасибо, — шепнул на ухо он. — Я до сих пор, словно это было вчера, помню ту ночь, когда приезжего студента Гарварда обворовали в первый же день, едва ли успел он оставить свои вещи в кампусе. И чисто случайно остановился внедорожник рядом с парнем, который сидел на бордюре, и уже совсем отчаялся в жизни…

— Это были всего триста долларов и разговор при моих телохранителях, — не смогла не улыбнуться она воспоминаниям.

— Это было не всего лишь, — Майлз приподнялся, уже глядя ей в глаза. — Это был друг, который никогда не оставит в беде. И я тебя не оставлю, поняла? Помни, ты — самая красивая девушка в мире.

— Ага, — улыбнулась Келли, — завтра возьму и подам заявку на участие в конкурсе красоты…

— Тебе не нужны конкурсы, — провел по её щеке ладонью он. — Серьезно.

— Знаешь, Майлз, — вздохнула девушка, — я счастлива, все же. Мне стало легче, спасибо… Все могло быть куда хуже. Как в тот раз. Я бы уже точно навечно была прикована к кровати.

— Не думай о плохом, все наладится…

***