Цепь измен

— Работа Этны Бромтон, — бодро объявляет она. — Несомненно, найдутся желающие ее приобрести! Так, там, в самом конце? Давайте же, леди и джентльмены, вы жертвуете на благие цели. Итак, кто первый? Начальная цена — тысяча фунтов!

Собравшиеся медлят в нерешительности. Дело не в том, что у них нет денег (в конце концов, год обучения в школе у Кейт стоит почти двадцать тысяч), беда в другом: эта публика не великие ценители искусства. Им нужна симпатичная картинка, изображающая то, что они в состоянии узнать: деревья на холме, коровки в поле. Ну и чтобы сочеталась с новыми занавесками.

— Ладно, тогда пятьсот фунтов.

Да их необходимо разбудить, встряхнуть, заставить обратить внимание! Что же я раньше не сообразила? В прошлом это всегда срабатывало.

Отодвинув статую, я наклоняюсь к микрофону.

— Люди, проснитесь! Это же Этна Бромтон! Вы хоть представляете, сколько за ее скульптуры дают на открытом рынке? Двухлетняя очередь на уцененные работы!

Поймав на себе взгляд Кейт, подмигиваю.

Тут я расстегиваю аккуратное синее платье с поясом, сдергиваю лифчик и трусики и, прежде чем кто-нибудь успевает опомниться, стрелой несусь через все поле.

На мгновение все вокруг замирают. Потом собрание разражается громом оваций и скульптура Этны взлетает в цене до четырех тысяч, не успеваю я добраться до спортивного павильона. Кейт наверняка будет в восторге, когда поймет, сколько мы заработали на ее любимую благотворительность.

Только начинаю осознавать, что на дворе март и вообще-то жутко холодно, как кто-то набрасывает пальто мне на плечи и быстро уводит со всеобщего обозрения за павильон.

— Дэн! Спасибо тебе огромное! А то я уже начала подмерзать… Но разве оно того не стоило? Ты слышал ставки? Клево, да? Ну не то чтобы я представляла собой восхитительное зрелище, теперь уже скорее ужасающее — так мне кажется. Зато, похоже, мне удалось создать нужное настроение, немного всех встряхнуть. Помню, мы с Этной часто так поступали в Сент-Мартинсе; видел бы ты нас однажды на «Эдинбург Фриндж»[15]…

И тут Дэн заставляет меня умолкнуть. Меня шокирует не сам его поцелуй — теплый, восхитительный, пахнущий табаком (как ни крути, лучший способ заткнуть женщине рот — занять этот рот чем-нибудь), — а тот факт, что со страстью, которой я не испытывала последние двадцать лет, я отвечаю на поцелуй бойфренда собственной дочери.

4 Кейт

— Ну же, Кейт, расслабься, — шепчет Дэн. — Я не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

— Знаю, но…

Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, склоняет мою голову и нежно целует в губы; это словно в кино, я могла бы провести так весь день.

Потом его рука скользит вверх по моей икре, и я быстро скрещиваю ноги, чтобы он правильно истолковал мое отношение.

— Эй, все в порядке! Студентов еще долго не будет. Можем не торопиться. — Он покрывает мою шею нежными поцелуями; мне щекотно, я начинаю хихикать. — Просто доверься мне, детка. Как только ты попросишь меня остановиться, я остановлюсь.

Костяшки его пальцев трутся о мою грудь — туда-сюда, туда-сюда; мои соски становятся твердыми, даже сквозь лифчик, школьную блузку и гладкий шерстяной свитер, а между ног разливается приятное влажное тепло.

— Кейт, ты такая красивая, — хрипло говорит Дэн. — Прошу, дай мне взглянуть на тебя как следует. Клянусь, ничего такого я не сделаю. Только посмотрю на тебя. Пожалуйста, разреши мне расстегнуть твою блузку. Больше ничего, обещаю.

— Я не…

— Не может быть, чтобы ты струсила!

— Нет!

— Ну, хоть свитер сними. В этом же нет ничего страшного?

Зачем я только призналась ему, что девственница? Все равно, что махать красной тряпкой перед быком. Теперь ему еще больше приспичило залезть ко мне в трусики. И зачем мои предки отдали меня в школу для девочек, а Бена отослали учиться в пансион? Что толку иметь старшего брата, когда все его дружки — горячие парни — обитают, типа, в трехстах милях от тебя? Ей-богу, папа не шутил, когда сказал, что отошлет меня в женский монастырь в Румынии. Можно сказать, так оно и есть. Откуда у меня возьмется опыт, когда я и с парнями-то не встречаюсь?

В качестве акта неповиновения начинаю обеими руками сдергивать с себя свитер. Вдруг чувствую себя такой сексуальной и взрослой; глаза Дэна темнеют, он облизывает пересохшие губы. Свитер застревает на плечах, и Дэн помогает его стянуть, поглаживая и обнимая меня — я бы сказала, даже несколько чрезмерно. Каким-то образом он умудряется одновременно вытащить блузку из-за пояса, я точно помню, что утром застегивала ее на все пуговицы…

— Боже, Кейт. Посмотри, что ты со мной делаешь.

Он берет мою руку и кладет ее на свою штуковину. Одновременно испытываю отвращение и влечение. Поразительно, какая она твердая под джинсами. То есть совершенно твердая, как кость. Слегка сжимаю ее, просто чтобы ощутить, и Дэн испускает стон, закрыв глаза и покачнувшись на каблуках.

— Ты сама понятия не имеешь, как ты сексуальна, Кейт. Ты меня с ума сводишь.