Цепь Севера

Последняя фраза явно предназначалась мне, но вставать совсем не хотелось. Может, хватит на сегодня? Уже даже согласен в обратно к тварям вернуться, чересчур насыщенными выдались последние пару часов. Не так уж там было и плохо. До сегодняшней ночи меня исправно поили, кормили, даже не бил никто! А сейчас лежу здесь, без штанов как не пойми кто. В груди рядом с легкими кузнечный горн, а в горле даже самые стойкие обитатели пустыни от жажды бы сдохли.

— Не боись, поднимайся, — почти ласково прозвучал первый голос. — Не тронет он тебя.

На мгновение зажмурившись и прогнав секундную слабость, поднялся на ноги и обернулся.

Небольшая комната с массивным деревянным столом в центре, за которым сидели два мужика. Один лысый, с пшеничного цвета бородой, заплетенной в длинную косу. Гены у Громовых были будь здоров, поэтому даже несмотря на всю убогость, к четырнадцати с гаком годам мое новое тело вымахало прилично. Но даже сидя этот лысый был немного выше меня. Руки размером со шпалу, широкие грудь и спина, на которых можно чуть ли не парад проводить. Из круглых плеч сразу растет голова, как будто он был полностью лишен шеи.

Второй же ему ни капельки не уступал. Такой же огромный, только с длинной черной шевелюрой на голове и распущенной бородой, которая доставала почти до груди. Одеты они были почти одинаково. Легкие белые рубахи, кожаные штаны и шкуры, накинутые на плечи. У черноволосого белая, а у лысого черная.

На столе же между ними стояла пятнистая доска, заполненная разномастными фигурками. И, на удивление, игра была мне очень знакома.

Да чтоб мне штанов не носить, шахматы! Это точно они!

— Рассказывай, кто такой и чего тебе надо? — Лысый повернул голову, уставившись на меня изумрудно зелеными глазами.

— Чужак он, — выпалил мой преследователь за спиной.

— Закат! — рявкнул черноволосый и ударил рукой по столу, отчего тот жалобно затрещал, а меня чуть не свалило с ног исходящей от удара волной.

— Алексей Громов, — похоже злить этих громил гиблое дело. Лучше сотрудничать.

— Громов значит. Ну не такой уж ты Громов, — Лысый посмотрел на меня и даже чуть приподнял уголки губ. Как-то даже по-доброму что ли, отчего внутри меня появилась необъяснимая легкость. — Громов… Хотя это, конечно, с какой стороны посмотреть. Рассказывай все по порядку.

— А потом что? — других вариантов у меня нет, это точно, но и вот так просто все выкладывать тоже не хотелось.

— Там решим, — прогудел черноволосый. — Рассказывай давай.

Немного помялся принимая окончательное решение. Дверь в комнате одна, в дверях Закат, передо мной эти двое. Да, дела… К сожалению, повыкобениваться не получится.

— Зовут меня Алексей. Теперь Алексей Громов. Матвей Громов мой дед. Ну как дед… — задумавшись и подбирая слова, заметил, что пока Лысый отвлекся, Черноволосый незаметно спрятал в руке одну из фигурок с доски. — Да как объяснить то… В общем Громовых кто-то проклял. Трое сыновей старика умерли, как и мать Алексея при родах. Сам мальчишка родился овощем, совсем без магии да и погиб сразу же как только мать перестала дышать. Но не до конца. Матвей Егорыч жизнь в теле внука всякими эликсирами подпитывал и своей жизненной силой делился, а сам в это время к какой-то вуду-хрене готовился.

— К чему? — переспросил Черноволосый, удивленно уставившись на меня такими же зелеными глазами, что и у Лысого.

— У нас так иногда магию называют. Точнее те фокусы, что за неё выдают, — уклончиво ответил я и неопределенно покрутил рукой в воздухе — В общем, когда пацану четырнадцать стукнуло, Егорыч какой-то ритуал провел и мою душу в тело внука засунул. Не то, чтоб я жаловался. В своем мире я вроде как умер, однако у вас тут вообще все по-другому. Магия эта ваша, твари безглазые людей жрут заживо… Я пока из застенков своих до истока добрался, столько всего насмотрелся, аж дрожь пробирает. Да и убили бы меня, если бы голос из амулета мне не помог.

— Каких застенков и какой голос? — недоуменно спросил Лысый.

— Ну-у-у-у, — начал я, снова подбирая слова. — С дедом мы вроде как поначалу вполне мирно прожили. Тело полтора десятка лет почти без движения было. Пришлось заново ходить, ползать и лазать учиться. Естественно Егорыч меня и с мечом учил обращаться, и с копьем, и с луком. А когда перестал походить на паралитика, старик сказал, что потомство от меня ждет. Мол ради этого он мне новую жизнь дал, и вообще я ему обязан. Нет, его конечно понять можно. Он за семью переживает и все такое… Но вы на меня посмотрите! Пацану недавно четырнадцать стукнуло, да и дети — это ж какая ответственность. Их растить, воспитывать нужно. У нас так не принято, чтобы дети детей делали! Ну Егорыч тогда в комнату меня и упрятал. Сказал, что, если нужно будет, меня как козла выдоят. А пока мол сиди, думай над своим поведением. Выпускали из комнаты погулять, да и про тренировки Егорыч не забывал.

— Узнаю Мотю, — хмыкнул Лысый, поворачиваясь ко второму громиле. — Помнишь, Гряда, как он с Зарей тут разборки устраивал? Три недели стены ходуном ходили, измором взял!