Цепи рая

– Таким образом, средство идентификации, к которому мы прибегаем как к последней надежде, является также самым сильным. Имея дело со столь изощренными убийцами, мы интерпретируем цифровые отпечатки, поскольку лишь немногие из них оставляют на месте преступления реальные следы. Наша виртуальная жизнь на самом деле довольно сложна, вполне осязаема и говорит многое о том, кто мы такие. Это относится ко всем нам. Видите ли, мы подсознательно думаем, что пребывание в Сети равносильно свободе. Благодаря этой иллюзии наш выбор в поисковых системах выдает правду, даже если в социальных сетях мы говорим неправду. Анализ того и другого представляется плодотворным, поскольку каждый использует и то, и другое, думая при этом, что невидим.

С этими словами Манос снова посмотрел на мужчину с шелковистыми волосами и сразу же бросил взгляд на Лену. «Это он!» И тут Лена вдруг поняла, зачем достала телефон. Дрожащими пальцами она отыскала номер Хрисанфоса, полицейского из команды Белласа, и торопливо напечатала:

«ДАВАЙ СЮДА! УБИЙЦА ЗДЕСЬ! КОНФЕРЕНЦИЯ В ОТЕЛЕ САН-МАРКО ХУЛАКИЯ!»

– Последние достижения в области цифровой криминалистики, – продолжил Манос, – позволяют нам с поразительной скоростью, почти мгновенно, находить социальные зацепки. Без задержек. Не нужно отправлять образцы в лабораторию, не нужно ждать полнедели, чтобы получить результаты анализа ДНК. Теперь мы можем настроить систему с помощью параметров, и, поскольку пользовательские данные сужают поле, мы запускаем циклические алгоритмы. Да, нам нужен доступ к дата-брокерам, но в принципе мы можем узнать, какие интернет-пользователи с большей вероятностью совершили преступление, проведя запрос по ключевым словам. Быстрота. Точность. – Он помолчал, улыбаясь. – Соединение вашего надежного, замечательного искусства профайлинга с сухой наукой киберстатистикой дает потрясающие результаты, – закончил Манос на шутливой нотке. Лена вздохнула и тоже улыбнулась. «Прекрасно!»

– Наш многофакторный анализ настроен на проверку миллионов терабайт цифровых следов за считаные секунды. Данные очищаются, анализируются и затем повторно группируются, что позволяет движку выбрать наиболее подходящие модели для повторной обработки. Это очень важно. Система расширяемая. Чем больше, тем лучше. Но в конечном счете это определяется результатами криминалистической экспертизы.

Почувствовав, что начинает терять аудиторию, Манос сменил тактику:

– Что означает: определяющим фактором являются сами события. К примеру, с Биллом Кейси… – Он снова захватил внимание зала, просто показав снимок. Аудитория, затаив дыхание, уставилась на чудовищное изображение голого мужчины с пропущенной через него цепью.

И тогда Манос решился.

– Это событие служит для нас отправной точкой, чтобы начать задавать вопросы. Какие пользователи находились на Миконосе в момент совершения преступления? Сколько среди них мужчин? Сколько из этих пользователей за последние полгода набрали в «Гугле» слова «якорь» или «буй»? Кто из этой подгруппы проявил интерес к сварке? Кто из них знает, как управлять лодкой? Кто – потенциально – мог бы все это сделать? Кто из них ходил по хэштегу «willCasey»? Эти, среди прочих, элементы называются «холодной цифровой криминалистикой». Далее переходим к «горячей» категории, к таким чертам личности, которые мы включаем в классический профайлинговый отчет: пол, уровень образования и так далее. Но добавляем сюда элементы из профайлинга личности для рекламодателей, все их. Те, кто впервые знакомится с сетевыми психографическими профилями, всегда поражаются их точности.

Он одарил аудиторию еще одной улыбкой. «Теперь вы у меня на крючке».

– После определения «холодных» и «горячих» данных и разработки моделей добавление любой новой информации просто делает систему умнее. Теперь это уже не магия. Это рекурсивное обучение. Математика. Первоначальный список из двух миллионов пользователей сводится к горстке имен. С вероятностью в девяносто с лишним процентов преступник находится среди них. Преступление само по себе – это не что иное, как сбой. Баг. Дисконнект. И задача полиции – заняться отладкой, устранением неисправностей.

У Лены отвисла челюсть. «Здесь ведь каждый должен увидеть возможности», – подумала она.

Но вместо того, чтобы оглядеться со своего места в первом ряду, она посмотрела на Маноса. Удивительно, но на его лице промелькнуло разочарование. На секунду он даже оперся на трибуну, словно признавая поражение. Еще раз проследив за направлением его взгляда, Лена обернулась.

Мужчина в заднем ряду исчез.

16

Не обратив внимания на то, что сильно хлопает дверью, Лена вышла из зала. Ассистентка-стажер Хансена маялась с телефоном у входа в холл.

– Извини, кто-нибудь только что выходил? – спросила Лена.

Лениво скользя по экрану глазами, девушка кивнула.

– Один или двое вышли чуть раньше. Вам что-нибудь нужно?