Цепи. Верни мне сына

– Влас! – крикнула я, двинувшись к нему через толпу гостей, которая становилась все кучнее.

Он медленно оглянулся и грудь содрогнулась от надрыва эмоций, стоило увидть его лицо. Однако взгляд Власа был отчужденным и хмурым.

Мой шаг вдруг замедлился. Позади меня кто-то шел, буквально преследовал по пятам. Не успела я обернуться, как тяжелые руки легли на плечи, и голову пронзило жалящее осознание – это Альберт. Он встал за моей спиной, будто ревнивый хозяин! А Влас холодно отвел взгляд, развернулся и просто начал уходить.

Мои руки в панике потянулись к нему.

– Нет… постой! Не уходи!

Ноги словно вросли в пол - не могла сдвинуться с места! Руки Альберта тем времени скользнули к моей шее и начали сдавливать ее.

– Влас, пожалуйста! – пронзительно позвала я. – Спаси меня!..

Мужские пальцы сжимались на мне все беспощаднее. Я вцепилась в них, но тут же ощутила боль как от пореза – они были все шершавые и покрытые какой-то острой чешуей. Дыхания совсем перестало хватать, зал начал расплываться, страх потрошил изнутри... Страх и отчаяние, ведь он ушел! Он ушел!..

Меня разбудил громкий жуткий вдох. Резко подскочив в кровати, я схватилась за шею дрожащими руками - горло будто все было в осколках, настолько реалистичным оказался сон. Немного отдышавшись, переместила ладонь к груди, где сосредоточились неприятные ощущения. Желудок сжимался, провоцируя рвотный позыв. И это было вовсе не фантомное чувство.

Плотно сомкнув губы, я торопливо убрала с себя одеяло и поспешила слезть с кровати. Кислоты во рту становилось все больше, так что до туалета я бежала, краем глаза заметив, что за окнами только начинало светлеть. Упав на колени перед унитазом, я подняла крышку и согнулась пополам. Меня выворачивало несколько долгих мнут. Глаза все были в слезах, а кожа – в поту из-за скачка адреналина.

Со мной что-то происходило, и я начинала бояться. Вчера утром меня ведь тоже вырвало! А вдруг это язва желудка или еще чего похуже?.. Вдруг стресс довел меня…

Кое-как поднявшись на ноги, я подошла к раковине и принялась споласкивать рот. Открыла слабой рукой полку, где лежала зубная паста и внезапно взгляд замер на пачке прокладок.

Остолбенев на какое-то время, я растерянно попятилась, не в силах вспомнить, когда у меня в последний раз шли месячные.

– Это невозможно… – прозвучал мой осипший голос, а глаза испуганно встретились с отражением в зеркале. – Этого не может быть!

– Маш?.. – обеспокоенно позвала я, когда тишина в динамике телефона затянулась.

Но к счастью она оставалась на связи и напряженным тоном сообщила:

– Я думаю. – Последовал вздох, а затем громкий зевок. – Черт, голова совсем не работает!

Взгляд опасливо метнулся к двери ванной. Я сидела на корточках, притаившись между раковиной и душевой, опасаясь, что этот разговор могут услышать.

– Извини, что разбудила, – виновато произнесла. – Просто я так растерялась и не знала, как успокоиться!

Подруга поспешила меня ободрить:

– Да нет, правильно, что позвонила! Не обращай внимания. Я вчера поздно легла – мы с девчонками отмечали завершение сессии до состояния синей изоленты и… Короче, если честно я еще немного пьяная.

Она прыснула и я тоже улыбнулась, но улыбка быстро померкла. Жгучей плетью по нервам прошло осознание, как мы теперь далеки друг от друга. Что эта жизнь с учебой, друзьями, тусовками, обычными проблемами больше для меня недоступна. И скорее всего навсегда…

Слава Богу это не помешало нашей дружбе с Машей. Слава Богу мама привезла с собой мой телефон, когда отец ее вызвал. Это стало настоящим подарком и редкой радостью в череде пресных дней, которые я вынуждена была проводить в доме отца, еще не подозревая, что меня ждет.

Все это время подруга переживала обо мне и пыталась дозвониться каждый день. Она не верила, что я просто куда-то свалила, о чем узнала от моей мамы. Она чувствовала, что со мной что-то произошло. Поэтому наш первый разговор после долгой разлуки вышел очень эмоциональным. Тем более я не стала ничего от нее скрывать... Хотя хотела рассказать все кратко, но стоило начать и этот поток ужасов, который я пережила, невозможно было остановить. Ведь я впервые могла поделиться с кем-то настолько откровенно.

– Блин, вот это ты влипла, конечно! – обреченно выдохнула Машка и, кажется, заходила по комнате. – Хоть книгу с тебя пиши! Выходит, залет от того бандюги?! У тебе больше ни с кем…

– Нет! – яро возразила я, опережая ее предположения. – Поэтому я не понимаю… Не понимаю, как это могло произойти?! Он ведь ни разу не… в общем не доходил до конца.

Машка фыркнула:

– Ну вообще-то это ничего не гарантирует, ты разве не знала? Странно, что ваш Фюрер не задумался проверить тебя после возвращения из плена. – Это она о моем отце говорила. – Он же понимал, что обозленный бандит мог делать с тобой все то время?

Я зажмурилась изо всех сил, ощущая болезненный прилив колючего жара к голове. Не хотелось ни думать, ни гадать, что у папы на уме.

– Что мне делать, Маш? – отчаянно спросила я. – Срок явно уже больше месяца… А меня со дня на день выдадут замуж за этого противного бизнесмена!..