Цепкие лапы родины (СИ)

С самого утра сюда заехала группа машин с одной стороны и колонна автомобилей с правительственной охраной, с другой стороны. Из одной вышел корявый коренастый мужик с искривленной, как у старой обезьяны харей. С другой вышел высокий толстолобый, лопоухий тип, явно кавказкой наружности. Подойдя, пожали друг-другу руки… Вдруг Криворожий достал из портфеля шахматную доску и поставив ее на стол, начал расставлять фигуры… Лопоухий удивленно вылупился на него… Некоторое время они старательно двигали шахматные фигуры по доске. И тот и другой шахматистами были хреновенькими, но обоим хотелось красиво «сыграть на публику», так как вокруг толпилась изрядная куча журналистов всех мастей. Вдруг Криворожий предложил «ничью», картинно протягивая Лопоухому ладонь… Рукопожатие… На стол легли бумаги с заранее подготовленными текстами соглашений. Некоторое время они осматривали их, читали, перекидывались фразами. Вычеркнув и переправив некоторые пункты, разошлись по разным помещениям. Через пару часов встретились вновь. На стол легли новые, свежеотпечатанные тексты. Оба погрузились в чтения… Примерно через пол-часа оба вопросительно посмотрели друг на друга… Поставили подписи, поменялись бумагами и вновь поставили подписи… К журналистам вышли вместе, картинно пожав друг-другу руки объявили, - «боевые действия прекращаются, из Чечни выводятся федеральные войска, вопрос о статусе Чечни – Ичкерии откладывается до 31 декабря 2001 года. Обмен пленными по принципу «всех на всех»… Короче - «мир»! Конец войне!» Защелкали камеры, засверкали фотовспышки…

- Ну чо, может обмоем? – гортанным басом выдавил из себя Криворожий, поворачиваясь здоровенным задом к журналистам…

- Давай, мои уже шашлык готовят… - отозвался Лопоухий.

- Чем глубже в тыл, тем жирней генералы… – задумчиво пробормотал журналист, оказавшийся ближе всего к генеральскому заду...

…В чеченском стане уже шло бурное веселье, кругом слушались радостные крики, грохотали выстрелы в воздух… На фоне отбрасываемых горами вечерних теней, темно-красным огнем тлели угли под шампурами с шашлыком, словно адские огни под котлами грешников… Возле черно-зеленого джипа кто-то небрежно поставил ящик водки. Кто-то принес шампанское… И вот хлопок, вверх полетела пробка от бутылки, за ней брызги шампанского…

На крики победителей с седых вершин грустно отозвалось унылое эхо, словно последний выдох тысяч российских солдат, сложивших головы на этой войне…

«Где вы теперь, соколики?!.. Где вы теперь, служивые?!.. Спите в какой земле?…»

А через пару часов громко завизжала музыка, под мелодию «Семь-сорок» громыхая ботинками по земле сцепившись локтями, Криворожий и Лопоухий прыгали по кругу, заражая весельем других…

Настанет время, и каждый ответит за дела свои, по заслугам своим…*

Вечером Микола услышал снаружи радостные крики чеченов. Громыхали выстрелы, крики, вопли... Микола устало поднял голову, пытаясь понять, что происходит. Дверь в подвал отворилась, крепкие руки схватила его за шиворот, и вытащили наружу. Вокруг прыгали десятки радостных чеченов, кто-то палил из автоматов и пистолетов в воздух, то здесь, то там темное небо пересекали узкие полоски трассеров…

- Побъэда!.. Мы побъэдылы!!!...

- Русские уходят!..

Екнуло сердце, Микола опустил голову… Кто-то сбил его на землю, ударил ногой в лицо, кровавые брызги полетели вверх… Тут же на его тело обрушились десятки ударов ногами и прикладами.

- Уроды… Твари… Убейте же, чего вы ждете?!...

Крики вышли из него лишь слабым хрипом, зажатые переломанными гортанными хрящами… Его никто не расслышал, да и не слушал вовсе. Последнее, что он увидел темно-синее, вечернее небо с летящими к блеклым звездам трассерами…

* * *

В сентябре стало спокойнее, чечены заметно расслабились. Пленных выгнали наружу, все реже стали загонять в сарай, все чаще стали привлекать к работе. Война закончилась их полной безоговорочной победой, которую Московские власти прикрыли, словно свой срам фиговым листом, Хасавюртовскими соглашениями. Чечены знали, что последние российские войска покидают Чечню, что опасаться больше некого, а пленников, вопреки соглашению никто освобождать не собирался. Теперь это был хороший «товар», за который можно получить выкуп или продать в рабы… А всякий товар, как известно, надо беречь, он должен иметь «товарный вид»… Даже кормить стали получше, дали более свежие шмотки, разрешили помыться и подстричься. Миколу вытащили из подвала и позволили перейти в сарай.