Цепкие лапы времени

Не такой представлял себе Аргентину. А уж слово «Южная» к Америке не лепится и вовсе. Глаза ищут оленей, охочих до ягеля, и чукчей (на край ненцев), тоже до чего-нибудь охочих, а видят другую породу – черноусых местных… аргентинян. Как называет их однокашник Саня, попавший сюда вместе с ним.

«Других оленей кроме нас тут нет. Тоже охочих до чего-нибудь эдакого».

О! блин, вспомнил – легок на помине – Саня, Ермилкин, краснорожий от удовольствия предвкушения. Нарисовался, показывая из-за пазухи бутыль:

– Керя (погоняло еще с училища), гляди, чего достал!

– Опа! Это что?

– Аргентитяне подогнали. Бормотуха местная. Шило-то осточертело. Тут правда на двоих только, – поозиравшись: – Пошли?

– Пошли, – согласился немедленно.

Вообще, судя по объему и если это вино, то Сане этого литра и в одно рыло мало будет, чтобы что-то почувствовать. Но… у них тут существовали свои правила.

За потребностью аргентинской стороны рассредоточить дивизионы ПВО на все батареи штатного командного состава не хватило. Майор – комбат – вынужден был выполнять обязанности в том числе и заместителя по политчасти (делать ему больше нечего). А если добавить к этому особиста, слегшего с глубокой простудой и увезенного в госпиталь, весь офицерский состав вечером после учебно-боевых будней испытывал моральное блаженство оставшихся без учительского присмотра пионеров.

Тем более что командир батареи мужиком оказался с понятием – мало того, что, оглядываясь на приказ сверху «не напрягать местных коммунистической идейной пропагандой», свел все политзанятия с подчиненными к номинальному минимуму, так и к дисциплине подошел от концепции «сознательность и самоорганизация».

– Товарищи офицеры, я за вами нянькой ходить не собираюсь. Сами понимаете, главное – поставленная задача. По чуть-чуть, без фанатизма – можно.

И товарищи офицеры, без подсказок просекши, что имелось под «по чуть-чуть», эту самую «сознательность» проявляли в полной мере, не желая подводить такого человечного майора. Демонстрируя при этом незаурядные дипломатические способности: поддерживая тончайший баланс установления связей с обучаемыми латиноамериканскими коллегами и не ударяя при этом лицом в грязь перед иностранцами.

Короче, литр «красного» как раз расслабиться, не нажираясь.

Вопреки слабому градусу выпивка приятно и неожиданно бродила в голове, в животе и еще где-то, расплетая язык. Саня, конь с яйцами, балагурил упоенно, театрально, как умел:

– …а первая моя жена уже на второй год совместной жизни сменила свое имя, даденное ее мамашей, на более подходящее «Мегера». Но доця это так… яблочко. Яблонька-то мама – для меня теща и я ей – зять, определенно стал поперек горла. Голосит как-то: «Пойду, утоплюсь, у-у-у… пожалеете!», а сама глазом стреляет – ждет, что я ей: «Да куда ж вы, да не приведи господь!»

А я ей: «Ма-ма! – (Квакающие обертоны Ермилкина в этом нарочитом «мама» выражали всю степень издевательства.) – Ма-ма, когда пойдете топиться, обязательно привяжите к ноге буек… чтобы я вас потом смог найти и к берегу отбуксировать. Негоже такое счастье на съеденье одним рыбам».

Перепелица цедил, смаковал сладкое хмельное, если честно, не особо прислушиваясь (байка по пьяни звучала уже не раз). Думал о своем: «Говорили, в Сирии за пультами управления сидят наши, не доверяя криворуким арабам технику. А нас?..»

Пока учебная работа была штатная, почти рутинная. Ни собственное, ни аргентинское командование почему-то в спину не подталкивало. Иначе говоря, без «горячки».

До авиабазы тут было всего ничего. При дрессировке кубинцев и аргентинских специалистов «захват» и «сопровождение» отрабатывали на взлетающих и садящихся «борта́х» – от истребительной авиации… до транспортных С-130, что отправлялись к Фолклендам.

Были все основания полагать, что вскоре и их батарею по завершению подготовки отправят туда же. Домыслы эти строились в основном на данных, полученных с непосредственных мест боевых действий, из разговоров с очевидцами (к батарее прикомандировали двух аргентинцев-ветеранов, успевших повоевать).

Параметры «Осы» по высоте наиболее подходили для борьбы с той авиацией, что донимала аргентинские войска на островном плацдарме. Дальние «Вулканы» за бестолковостью своих высотных бомбометаний уже давно в небе не появлялись. А вот геликоптеры англичан и особенно их страшилки «черная смерть» – «Харриеры» – летали не выше пяти тысяч метров[48]. Цели как раз для «Осы».

Однако ходили и другие слухи – что батарею так и закрепят за авиабазой.

«Получается, что нас и не собираются посылать на эти самые Фолкленды… “и подвиг свой не совершу”. Иначе говоря, “боевых” и, что неплохо бы, сбитых не будет? Вот досада-то…»

А на следующий день прилетел полковник из штаба советской миссии с приказом: «Готовить батарею к переброске в зону боевых действий».

Москва. Терентьев

Распорядок дня по определению не чета флотскому – время можно было вымерить тютелька в тютельку, успев и с утренней прогулкой и с неприхотливым завтраком.