Цепкие оковы силы

Паулина поморщилась, но кивнула.

– Что ж, приятного аппетита. Помочь?

– Спасибо, не нужно, – помотала она головой. – Вы можете идти, Александр.

– И не подумаю.

Уселся рядом на кресло. Мадам недовольно покосилась, но смолчала и принялась есть. Прямо там, на полу.

Ела Паулина быстро, но аккуратно. Думаю, останься она одна, от аккуратности ничего бы не осталось. Чувствовалось, что она голодна, как животное.

Вскоре от мяса ничего не осталось, ушла в историю и плитка шоколада. Мадам порозовела, движениям вернулось изящество. Допив воду, поднялась, кокетливо стрельнула в меня глазками и нарочито медленно обулась. Поправляя туфельки, не преминула наклониться так, дабы я забыл, как дышать.

– Спасибо, Александр, – сказала она приблизившись. – Вы меня спасли от позорной смерти.

Я машинально кивнул, не особо соображая, что слышу.

Мадам призывно улыбнулась и чтобы окончательно добить, склонилась ко мне и прошептала на ухо, обдавая запахом духов и молодого горячего тела:

– Я никогда этого не забуду.

Затем отодвинулась, ухмыльнулась и бесцеремонно щелкнула по носу.

– Спать дома будете, господин начальник. У нас еще курица, несущая золотые яйца, не выбрана.

Чего больше хотелось, поцеловать или придушить ее, я так и не понял.

– Что дальше? – спросил злобно.

– Что-то, будем поить женщин кровью. Вон на столе склянка, возьмите. И аккуратнее несите. Стекло, знаете ли, бьется.

Стерва. И наркоманка вдобавок.

Кажется, я сказал это вслух. Мадам гневно прищурилась, уперла руки в бока.

– Да, я та еще стерва, но не наркоманка. Думаете чья это кровь?

Я пожал плечами.

– Моя. Сама нацедила, а не то, что вы подумали. Ну да ладно, что хотите, то и думайте. Мне все равно. Только не забывайте шевелить ногами, курицы уже готовы хлебать мою кровь.

Она расправила поникшие было плечи и понесла свое великолепное тело прочь. Я, будто телок, следом.

И что это получается, беременная от Юрьева женщина будет пить не какую-то абстрактную кровь, а кровь Паулины. Что-то это мне не нравится.

Впрочем, нравится не нравится, думать я могу что угодно. И предполагать тоже. Но не более. В этом деле у меня второстепенная роль.

Кандидатки обнаружились все в том же кабинете. От былой дурноты не осталось и следа. Женщины цвели и пахли. Колдун кружил над ними, как шмель над цветами. Чуть поодаль сидели двое, мужчина и женщина. Мне незнакомые.

Увидев нас с Паулиной, Юрьев расцвел в счастливейшей улыбке, от которой у меня похолодело в груди.

Не к добру.

Помнится, в последний раз такое ощущение было у меня перед тем, как мы с ребятами нарвались на засаду.

– Паулина, дорогая, ты как раз вовремя! – воскликнул колдун. – Мои девочки готовы.

Девочки с любопытством оглядели и Паулину, и склянку с кровью, которую я поставил перед колдуном.

Юрьев махнул рукой, и сразу же со своего стула поднялась незнакомка. Вынула из ниоткуда четыре водочные рюмки и поставила на стол. Колдун откупорил склянку, жадно втянул аромат, его глаза затуманились. Затем, будто нехотя разлил кровь, три пододвинул к кандидаткам, последнюю оставил себе.

– Так, девочки, давайте дружно выпьем за успех нашего дела.

Он отсалютовал рюмкой и в один глоток опустошил содержимое. Женщины переглянулись и последовали его примеру.

За кандидатками пристально наблюдали впятером: непосредственно сам колдун, два его помощника, Паулина и я.

Вначале ничего не происходило. Женщины выглядели нормально и чувствовали себя хорошо, даже из глаз ушла легкая озабоченность.

Но вот резко побледнела, а потом позеленела Маргарита. Покачнулась, схватилась за живот, будто от сильной боли, и застонала.

– Илья, займись, – приказал Юрьев.

Тут же поднялся второй из незнакомцев, подошел к Маргарите и стал водить над ней руками. Женщина расслабленно выдохнула и несмело улыбнулась. Ей явно полегчало.

– Уводи, – велел Юрьев.

Колдун помог Маргарите подняться и быстрым шагом потащил к выходу. Не успела закрыться дверь, как послышались характерные звуки рвоты.

Не довел, подумалось с несвойственным мне злорадством.

На этом странности не закончились.

Марина Кравцова, до того переносившая все трудности со стойкостью оловянного солдатика, вдруг заплакала. Казалось, ни с того, ни с сего. Вроде бы сидела умиротворенная, улыбалась, а потом, хоп, всхлипнула и зарыдала.

Самое страшное, по ее щекам текли вовсе не слезы. Кровь.

– Оксана, уводи, – приказал Юрьев.

Девушка с рюмками подхватила рыдающую под локоток и увела прочь.

Осталась одна Ольга Милославская.

Не к добру.

Полчаса, час. Два. На третьем часу я едва не уснул. Внимание притупилось, глаза слипались. Уснула и Ольга. Ее перетащили на диванчик и укрыли пледом. Только Паулина и Юрьев выглядели бесстыдно бодрыми.

Наконец, после четырех часов ожидания, колдун поднялся со стула и совсем не по-директорски потянулся

– Все, можно заканчивать.

Паулина кивнула и подошла к спящей. Осторожно прикоснулась к руке и тихо проговорила:

– Ольга, просыпайтесь. Уже пара.

Девушка открыла глаза, осоловело поглядела на мадам.

– Все?

– Все.

– И?

– Все прекрасно, – улыбнулась Паулина, помогая Ольге подняться. – Вы справились.