Цепкие оковы силы

– Угу, – с полным ртом промычал я, а когда прожевал, с видом радостного дурачка добавил. – Вкусно. Почему не едите?

Паулина развела руками.

Съел я не все, оставил половину, пододвинул сковороду обратно.

– Извините, не удержался. Учуял запах и все. Жареная картошка – это моя слабость. Как у Винни-Пуха мед или сыр у Рокфора.

Паулина усмехнулась.

– Значит, и у самого Волкова есть постыдная слабость. Буду знать.

– И вовсе не постыдная, – деланно оскорбился я. – Так, ерунда.

– Ну-ну.

Повисло молчание. Неловкое, когда вроде поговорить надо, но не знаешь о чем.

Первым его нарушила Паулина. Отодвинула недоеденное и поднялась со стула.

– Ладно, Александр, приятного аппетита и спокойной ночи.

– И вам приятных снов.

Она кивнула и пошла к себе.

– Паулина…, – сказал я.

– Александр…, – на мгновение она замерла, развернувшись вполоборота. Такая усталая и такая красивая одновременно.

– Спасибо…

– Спасибо… давайте, вы первый.

– Спасибо…, что помогли. Вы отличный напарник.

– И вы, Александр, тоже хороший… напарник. – Паулина криво улыбнулась и повторила, выделив голосом это слово. – Напарник.

Все, больше сказать было нечего. Мой порыв закончился ничем. Она ушла. Захлопнула дверь и затаилась. Может, сразу легла в кровать, а может, уселась у окна. Смотреть на луну.

Я просидел еще некоторое время на кухне. Выпил чаю, нарочно заварил крепким, черным, как деготь, и горьким. Нужно было подумать.

Ольга, сама того не желая, тыкнула меня носом в лужу, как котенка.

Я увлекся Паулиной. И, похоже, всерьез.

Зацепила она меня. Такая странная, магнетическая, дерзкая, упрямая. Первостепеннейшая стерва. Совсем не такая, какой была мать Дашки.

Ведьма, обладавшая особой кровью. Заставлявшая мою собственную кипеть в жилах.

И она ясно дала понять, что между нами ничего не может быть.

Хотя о чем это я. Я всего лишь человек, пусть и обладающий некоторой особенностью, нужной разве что Юрьеву. Что я могу ей дать?

Ничего.

Вопреки желанию бодрствовать всю ночь и думать думы, уснул я сразу же, едва уронил голову на подушку. И проснулся поздно, ощущал себя разбитым.

Какой-то неправильный здесь чай.

Женщины уже встали. Ольга копошилась на кухне, Паулина делала вид, что смотрит телевизор. Где она была мысленно, я решил, что знать не хочу.

– Доброе утро, – как можно бодрее сказал я.

– День.

– И, правда, что это я. День.

Паулина подняла глаза, я тут же отвел взгляд. А когда снова взглянул на нее, она уже вновь пялилась на экран.

Что ж, так, наверное, даже проще. Лучше не смотреть и не думать.

Умывшись, я отправился на кухню.

Ольга готовила блинчики. О вчерашнем эмоциональном взрыве уже ничего не напоминало. Она больше не нервничала, тихонько подпевала себе под нос что-то лирическое.

– Позавтракаете со мной, Александр? – спросила, стоило мне войти.

– Если не помешаю.

– Что вы! Нет, конечно. Вам чай? Есть черный, зеленый, каркаде. Или кофе? Или какао? Кажется, я видела его в шкафчике. Я приготовлю.

– Я сам. Но от блинов не откажусь.

Ольга расцвела и пододвинула целую тарелку.

– Угощайтесь! В холодильнике есть варенье и сметана.

Помня о подозрительном чае, выбрал кофе.

Когда и с кофе, и с блинами было покончено, я сыто откинулся на спинку стула. И благодушно спросил:

– Ольга, какие у нас на сегодня планы?

Будущая мать, лакомившаяся вареньем, с удивлением посмотрела на меня.

– Ой, а я и не знаю.

Под лозунгом «Ой, а я и не знаю» прошли следующие несколько дней. Мы занимались тем, чем хотели и могли. Изредка собирались в гостиной, смотрели телик. Или на кухне, подъедая припасы. Пару раз Ольга выходила на улицу, побродила среди кустов и пустых клумб, поглядела на тяжелое низкое небо и вернулась в дом. Делать во дворе было нечего.

В основном же мы прятались друг от друга по комнатам.

Мои подопечные были довольны.

И я, наверное, тоже.

Очередным вечером, почти ночью, я закончил читать очередную главу очередной не особо интересной книги. На улице потеплело, но батареи грели во всю ивановскую. В доме стояла жара и духота. Весь день дамы не вылезали из душа.

Прислушался. Кажется, легли. Значит, пришла моя очередь освежиться.

Взял полотенце, свежую одежду и пошел на дело. Щелкнул выключателем, распахнул дверь…

Лампа не горела, но мне это не мешало.

Паулина стояла под душем спиной к двери. Лунный свет проникал через окно под потолком, смешивался с водой, укутывая ее в нечто, похожее на прозрачное блестящее платье.

Я замер на пороге, не в силах отвести взгляд. Все мысли выветрились, вопрос о том, почему не услышал звука льющей воды, пропал. Я мог только пожирать глазами ее обнаженное тело и молчать. И представлять себя каплей, бегущей по волосам, спине, проникающей между упругими ягодицами…

Но вот Паулина повернула голову.

– Решитесь уже, Александр, туда или сюда. Мне холодно.

И снова подставила лицо под воду.

Лоб и щеки опалил жар. Как будто мне опять тринадцать, я в том дурацком лагере, подглядываю в щель за моющимися девчонками.

Захотелось провалиться сквозь землю или хотя убраться отсюда, но тело воспротивилось. Ноги сами несли меня внутрь, руки закрыли дверь.