Цепная реакция

– Потому что ты опять начнешь оправдываться. Но оправдывается тот, кто виноват. Признав себя виноватым, ты ситуацию только усугубишь. Это – первое. Теперь второе. Сейчас она чувствует себя победительницей и может диктовать условия. А твое молчание будет для нее неожиданностью. Очень легко уйти из дома, зная, что муж обязательно приползет на коленях и станет упрашивать вернуться. А ты не проси! Прояви выдержку. Поезжай домой и делай вид, будто ничего не случилось. Вот увидишь, она не выдержит и сама прибежит.

– Точно?

– Поверь моему опыту. И трех дней не пройдет… Только запомни: никаких звонков! Постарайся о ней вообще не думать. Переключись на что-нибудь. Картину новую начни, фильм посмотри, книжку почитай, в конце концов… Договорились?

Анатолий пожал плечами. Потом встал и направился к выходу. У самых дверей обернулся:

– Слушай, а домой – это куда? В общагу или к ней?

* * *

Сверившись с клочком бумажки, на которой был нацарапан нужный адрес, оперуполномоченный с гусарско-алкогольной фамилией Бухаров указал подбородком в сторону скучного трехэтажного дома с местами облупившейся грязно-желтой штукатуркой.

– Вроде, туда…

– Туда, так туда, – равнодушно согласился его напарник с нейтральной фамилией и румяным лицом Никифоров. – Только, по-моему, зря мы на него время тратим. Братовья наверняка уже не только между собой сговорились, но и свидетелей нашли. На контрактной основе. Человек пять не моргнув глазом подтвердят, что в момент убийства Березина братья Федины бухали в одном с ними кабаке. За соседним столиком.

– Не скажи. Врать – это высокое искусство. Не каждому дано.

– Смотря где врать. Если в нашем самом гуманном в мире суде, так тут ври – не хочу. А потом, чуть что – ах, извините, что-то с памятью моей стало…

– Не, Юрасик, не так все просто. В таком скользком деле всех мелочей не предусмотришь. Это они хором в унисон петь могут. А как растащишь этих доброхотов по кабинетам, да заставишь соло исполнять, так в момент петухов пускать начинают… В райотделе, где я в свое время начинал, Вадик Пчелкин работал. Грамотный был опер! Жаль, спился… Раскрывал он однажды убийство. Тоже, кстати, по двум братьям, только те близнецы были. Соседа своего по-пьяни грохнули из-за трехлитровой банки самогонки. Чикаго отдыхает, короче… А когда кровь на полу увидели, так хмель вмиг слетел. Поняли близнецы, что менты их в первую голову для задушевного разговора к себе подтянут, и срочно стали насчет алиби кумекать. А у одного из братьев сожительница была. Знавал я ее, кстати. Очень ушлая мадам. Ее где-то через год тоже замочили, но это уже совсем другое кино… Не дрейфьте, хлопцы, говорит дамочка, я вашим алиби и буду! И сговорились – типа, что братья весь вечер у нее провели. Выпили, поужинали и телик смотрели. А чтобы выглядело натурально, все подробно обговорили и даже что-то вроде генеральной репетиции провели. Только я ж говорю – всего не предусмотришь… Стоило близнецам про алиби заикнуться, Вадик мигом велел доставить барышню в отдел и, как хозяйку дома, очень подробно и под протокол допросил. Говоришь, у тебя сидели? Отлично. Кто и где сидел – схему нарисуй. Из комнаты, значит, никто не выходил? Это что ж – четыре часа за столом провели, пили-ели, и никого ни разу в сортир не потянуло? Ах, все-таки выходил?! А кто именно, и когда?.. Что ели?.. Борщ? А кастрюля с борщом на столе стояла, или ты его из кухни в тарелках приносила? А ели с хлебом или без?.. С хлебом? Какой хлеб был? В нарезке или прямо за столом от буханки отрезали?..

Гонял он ее, короче, часа два. Держалась дамочка неплохо, но явно нервничала. Не ожидала такого напора… Отпустив ее, Пчелкин вызвал к себе одного из братьев и стал задавать ему те же самые вопросы. И тот очень скоро поплыл и, в конце концов, прокололся. На ерунде, в принципе. На компоте. Дамочка утверждала, что пили сливовый компот без косточек, который она сама варила и подавала горячим, а парень – что компот консервированный был. Из вишен и с косточками. Вот тут-то Вадик его и выпотрошил до самых позвонков… Так, погоди-ка! – Бухаров снова полез в карман за бумажкой. – Точно, сюда. Квартира двадцать семь.

Отворив грязную дверь с фанерой вместо стекол, они вошли в подъезд, стены которого, судя по надписям, пережили не одно поколение графоманов. Один из перлов гласил: «Моя милиция меня е…» Дверь, как ни странно, оказалась на пружине и тут же захлопнулась, погрузив окружающее пространство в чарующий полумрак. Храбрый Бухаров сделал опрометчиво широкий шаг и тут же ступил в вонючую лужу. Даже без химической экспертизы понятно было, что лужа естественного происхождения.

– ........ ! Поймаю гада – вылизать заставлю!

– Слушай, а ты этого Валеру знаешь? – поинтересовался Никифоров, осторожно обходя «заминированное» место.

– Видел пару раз, но давненько. – Андрей Борисович брезгливо вытер подошву ботинка о бетонный пол. – Да ты не волнуйся. Там шайба еще почище, чем у старшенького. Не ошибемся.

– Так может, зря мы без группы поддержки? Вдруг не справимся?