Цепная реакция

Репин бросился подбирать, но жена, присев рядом, с неожиданной злостью оттолкнула помощника.

– Уйди!

В ее голосе было столько неприязни, причем неприязни искренней, что Анатолий тут же испуганно вскочил на ноги.

– Ты что? Я же помочь…

– Репин, уйди! – Лена не шутила, она действительно была на пределе. – Пожалуйста, уйди по-хорошему… Я сейчас на любую подлость готова. Я… Я орать начну. Так орать, что сюда полгорода сбежится… Да уйди же ты!

Собрав в кучку рассыпавшиеся сокровища, она единым махом сгребла их в сумку.

– И не приходи больше. Ни сюда, ни домой… Видеть тебя не могу!

Не в силах сделать ни шага после таких приятных слов, пострадавший в ходе психологического эксперимента лишь наблюдал, как законная супруга, быстро постукивая каблучками, поднимается по широкому пандусу. И только теперь вдруг обнаружил, что держит в руках выпавшую из ее сумки фотографию. Он открыл рот, чтобы окликнуть жену, но не смог выдавить ни звука. Ленка и без предупреждения иной раз такой фортель выкинуть способна, что у памятника Куйбышеву волосы дыбом встанут. А уж если предупредила, то…

Сунув фотографию в карман рубашки, несчастный сотрудник отряда милиции специального назначения медленно побрел с парковки. Оставался один выход. И тысяча рублей для его осуществления.

* * *

– Да кончай ты херню нести! – поморщился Быков и наполнил опустевшие стопки. – Причем тут «приживала»? Батя еще только после ноябрьских из Ирака… тьфу, блин, из Ирана возвращается, так что живи спокойно. Места хватает… А к тому времени что-нибудь придумаем. В конце концов, у тебя шесть ходок на Кавказ! Пойди к Николаичу, пусть в Главке, кого надо, раком ставит. Что им там – комнату сложно у мэрии выбить?.. Козлы, блин… Давай!

Они снова чокнулись и опорожнили посуду.

– Надька тоже хороша… – продолжал страдать живописец, подцепляя со сковородки кусок жареной рыбы. – Психология, Юнг, все по науке… Я уши и развесил, как последний идиот.

– А сам-то что? Чуть ли не теорию большого взрыва придумал… У меня хоть и нет высшего образования, но я тебе так скажу: не может тут быть никаких теорий! Все сугубо индивидуально. В каждой избушке – свои погремушки, как говорит фольклор.

– Я это уже понял, – мрачно подтвердил Репин. – А толку-то… Ты б Ленку видел… Чуть не убила.

– Братуха, ты не прав! Она хавчик для енота у тебя взяла?

– Для хорька.

– А что – раз хорек, то святым духом питается?.. Не человек после этого?.. А взяла – значит, любит. Сто пудов…

Бой с зеленым змием продолжался уже третий час кряду. Оба бойца порядком притомились, но поле боя не покидали. Но если Алексис с каждой новой рюмкой становился веселей и разговорчивей, то Анатоль, напротив, все более мрачнел и теперь сидел за столом с видом председателя негосударственного пенсионного фонда, получившего повестку в Следственный комитет.

В комнату осторожно заглянула мать.

– Ребятки, вам рыбки еще подложить?

– Давай, мам! И бутылочку из холодильника прихвати, хорошо? Рыбка посуху не ходит…

– Леш, ты бы остановился, а? Так вот люди и спиваются.

– А я не затягиваюсь, – тупо хихикнул Быков. Но, увидев, что его тонкая шутка не получила должной оценки, замолк.

Мать подошла к Репину.

– Толечка, давай я тебе рубашку постираю.

– Не, теть Валь, спасибо. Не надо пока.

– Да как же не надо? Я же вижу, что несвежая… Давай-давай! Все ж равно машиной…

Анатолий послушно стянул с себя рубашку, оставшись в героической тельняшке.

– Из карманов-то все вынул?

– Да нет там ничего. Полковник Кудасов – нищий.

Женщина привычными движениями ощупала карманы.

– Нет, есть что-то… Фотокарточка какая-то. Возьми, Толечка, а то сейчас бы постирала…

Репин взял карточку. Уставился на нее и никак не мог вспомнить, откуда у него эта картинка и что за пейзаж на ней изображен. Но пейзаж этот почему-то показался ему знакомым.

* * *

– И что – ради этого ты полчаса под дверьми торчал? – удивилась следователь Воронова, открывая кабинет.

– Да пойми, это очень важно. – Репин старался не дышать на коллегу перегаром. – Мне обязательно надо эту фотку найти.

– Там фотографий много… – Воронова сняла плащ, повесила его на плечики и убрала в стенной шкаф. – Какая конкретно тебя интересует?

– Там плэнер какой-то изображен. Вроде дачных участков.

– Загородный? Вообще-то, Березин занимался землей…

Светлана Петровна извлекла из сейфа пухлый том Березинского дела.

– На, только не урони. У меня там еще половина бумаг не подшита. Витька Дондуков сверло сломал и уже три дня из дома новое несет.

Художник раскрыл папку. Очень скоро он нашел снимок, который несколько дней назад здесь же, в этом кабинете, уже держал в руках. В конверте находилось еще четыре фотографии. Той же самой местности, только с разных ракурсов.

Анатолий достал из кармана рубашки оброненное женой фото. Подозрения оправдались: участок на нем оказался тот же, здесь и художником не надо быть.

– Откуда эти снимки?

– На столе у Березина лежали. Видимо, что-то связанное с работой. Он ведь земельный спекулянт. Был… А что тебя в этих фотографиях смущает?