Цепная реакция

Харин, не отпуская руля и не отрывая взгляда от дороги, приоткрыл бардачок и достал оттуда пачку «Vogue».

— Держи!

Она благодарно кивнула и достала сигарету.

— Ты же, кажется, не куришь…

— Держу про запас, — ухмыльнулся Харин. — Для непредвиденных случаев.

Лена вынула из гнезда электрический прикуриватель. Дым послужил своеобразной анестезией. Стало чуть легче. Огонек сигареты уютно светил в темноте.

— Куда тебя отвезти?

— Все равно…

— Надо же — по пути… — Харин резко свернул налево.

Через некоторое время машина остановилась возле пологого спуска к набережной.

— Давай прогуляемся. Воздухом подышим. А то — весь вечер в духоте…

Он помог ей выйти из салона и бережно укрыл плечи страдалицы своей курткой. Репина сделала несколько шагов, но вдруг остановилась. «Нет, романтического вечера сегодня не получится, не то настроение. Только все испорчу — и себе, и ему».

— Лень, извини… В следующий раз погуляем. Отвези меня домой, хорошо? К маме, я имею в виду.

Леонид Андреевич, скрыв разочарование, впустил спутницу обратно в машину.

— Тебе отдохнуть надо… — Он включил зажигание. — Знаешь, что? Съезди куда-нибудь к теплому морю. В Грецию или в Таиланд. Отключишься на пару недель, нервы поправишь… А с участками я тут сам как-нибудь разберусь.

— Ой, я и забыла совсем! — Елена виновато посмотрела на него. — Завтра заезжай, я дам деньги… Слушай, а как ты думаешь: я не очень перед Толей виновата?

— Да как тебе сказать… Лично я, возможно, не простил бы. Но чувства… это ведь очень индивидуально… Если любишь — прощаешь многое. А насчет Таиланда ты все же подумай! Смена обстановки — это как перезагрузка для компьютера. Все, что на жесткий диск не сохранено, автоматически уничтожается.

* * *

— Ты извини, что так вышло… — Надежда взглянула на потухшего живописца, словно медсестра на больного, выпившего по ее вине вместо лекарства яд. — Что теперь делать думаешь?

Они сидели в ее психологическом подвальчике, и старший лейтенант Михайлова была такой же, как и прежде. Обыкновенной. Глядя теперь на нее, Репин даже подумал: а не привиделся ли ему весь тот эксперимент?

— В общагу съеду, — ответил он наконец. — Квартира-то — ее…

— А вот это — зря. Тем самым окончательно сожжешь все мосты!

— Пускай…. Я плавать умею.

— Ты — возможно, а вот Лена… Она может воспринять это как окончательный разрыв. Ты ведь этого не хочешь?

Репин отрицательно мотнул головой.

— Вот видишь! Тогда придется на мировую идти. Самому. Другого выхода теперь нет.

— Вас, психопатов, не поймешь… — Взрывотехник скривился, будто надкусил гнилой орех. — Хуже депутатов, честное слово! То «прояви гордость», то, наоборот, «на мировую иди». И все — по науке…

— Вот именно, и с точки зрения науки здесь все грамотно. Потому что дело — в изменении обстановки. Поменялись начальные условия — меняются и подходы. Был такой швейцарский ученый, Карл Юнг, которого считают основателем аналитической психологии. Я как раз сейчас по этой теме хочу диссертацию писать и могу объяснить… Смотри!

Михайлова вытащила из ящика стола чистый лист бумаги, взяла фломастер и нарисовала на листе перевернутую дугу.

— После ресторана вы находитесь как бы на пике конфликта…

В вершине дуги появилась жирная точка.

— …откуда у вас два пути: примирение…

Из точки на дуге вправо вверх метнулась линия со стрелкой, на конце которой старший лейтенант начертала жизнерадостный плюсик.

— …или окончательный разрыв!

Влево вверх из той же точки ушла точно такая же стрелка, только заканчивалась она уже жирным, совсем не внушавшим оптимизма минусом.

— Сейчас, после вашей последней встречи, Лена ждет от тебя активных разрушающих действий. А ты, напротив, предлагаешь перемирие, тем самым локализуя развитие конфликтной ситуации как таковой…

В подтверждение сказанного Надежда обвела композицию почти идеальной окружностью.

— Ну, понял?

Анатолий тупо уставился на рисунок. С листка бумаги на него глядела грустная-прегрустная рожица. Вылитый Белый клоун, только что под одобрительный гогот зрительного зала получивший от своего Рыжего друга очередную оплеуху и готовый вот-вот расплакаться.

— Не-а, не понял…

— Тогда просто делай то, что скажу.

* * *

Следователь Воронова, нареченная при рождении Светланой, вынула из принтера отпечатанный протокол допроса и протянула его сидевшей напротив пожилой женщине:

— Прочитайте, пожалуйста, и внизу, на каждой странице, против своей фамилии распишитесь.

— Да верю я вам, зачем читать, — отмахнулась та, но взяла авторучку. — Все как есть рассказала, ничего не придумала… Вы только насчет собаки позвоните обязательно. Нельзя же так! Там, в песочнице, дети играют, а он своего волкодава гадить приводит. Я говорю: «Что ж ты делаешь, паразит?!» А он меня — матюгами… Никакой управы нету!

— Да-да, я помню. Сегодня же поговорю с участковым… А вы не забудьте насчет завтра, хорошо?

— Не забуду. К часу приеду, как обещала…

Проводив женщину до проходной, Воронова вернулась к себе, перечитала протокол и пододвинула к себе телефон.