Цепная реакция

На полке под телевизором, в углу, стоял красочный пакет с изображением забавного зверька, как две капли воды похожего на Бакса. Ленке кто-то сказал, что кормить этих супостатов надо только сухим кормом. Причем не просто сухим, а импортным. Шерсть, типа, лучше растет и все такое. А она и рада стараться. Мужа бы лучше кормила…

Но пакет оказался пустым.

Живописец развел руками:

— Извини, братишка! Придется тебе пропадать с голодухи…

Он подошел к холодильнику и распахнул дверцу.

— Колбасу ты вряд ли будешь… В прошлый раз отказался. Сыр — тоже… О! А давай, мо-быть, по пятьдесят капель? На ход моей ноги… Составишь компанию?

В бутылке «Гленфильдиха» оставалось еще граммов двести. Анатолий снова до краев наполнил пластиковую плошку в клетке, отметив про себя, что с прошлого раза Бакс, кажется, к ней прикладывался. Молодец, перспективный алкаш.

Репин чокнулся с клеткой.

— Ну, не поминай лихом!

* * *

Переступая родной порог, Воронова ощущала себя абсолютно разбитой. Слишком много перегрузок за один день. Даже для работника следственного комитета. Мозг зависал.

Уже преодолевая последний лестничный марш, она вспомнила, что снова забыла купить сахар… Ее разобрала страшная злость на себя, но сил спускаться вниз и идти в магазин просто не оставалось. Если только ползком. Хотя, по идее, следовало бы. Дурную голову лечить надо. Чтоб в следующий раз не расслаблялась.

Перехватив пакет с продуктами в левую руку, она достала из кармана куртки связку ключей и тут заметила сложенный пополам листок бумаги, засунутый в щель между дверью и косяком. Вряд ли это повестка из военкомата.

Воронова поставила пакет на пол и достала листок.

«То, что было сегодня — это цвиточки. Даю три дня. Если не отпустиш Федина — будут ягодки…»

Почерк был тот же, что и на предыдущих посланиях. И снова — детские ошибки: «цвиточки» и «отпустиш». Прямо как в милицейских протоколах.

* * *

«Понимаете ли вы, милостивый государь, что это такое, когда некуда больше идти?!» Эта фраза из какого-то очень старого фильма, который Репин видел еще ребенком, вдруг всплыла в памяти.

Остановившись возле пешеходного перехода, он подумал, что вот и ему, как герою того фильма, идти, собственно, некуда. Койка в общаге давно уже занята, и предоставить новую ему навряд ли смогут. Особенно в одиннадцать вечера.

Черт… Может, Надька права, и не стоило мосты сжигать? Он замедлил шаг и оглянулся на свой дом…

Нет! Решил — значит, решил. Да и его ли это дом?.. Толя вспомнил случайно услышанный разговор между Еленой и ее матерью. «Ты не вздумай ему часть квартиры отписывать… Перебьется. Прописывать — прописывай, но чтоб не претендовал. Не его это! Деньги твои — и квартира твоя». Вот интриганка! Дитя Страны Советов. Чтоб ты этими советами питалась всю жизнь, а под конец подавилась… Правильно тут недавно его коллега Сорокин высказался про противоречивые чувства. Мол, противоречивые чувства — это когда видишь, как твоя теща падает с обрыва в твоем новом «мерседесе»…

— Молодой человек… Молодой человек!

Репин не сразу понял, что обращаются к нему.

Возле автобусной остановки стояла женщина с букетом хризантем в руках. Еще несколько букетов сиротливо торчали из стоявшего у ее ног пластмассового ведра.

— Купите цветочки своей девушке. Недорого!

Художник грустно улыбнулся:

— Я женат…

— А-а-а… Извините!

* * *

Репин был уверен, что Федин-младший заложил взрывчатку у него дома, но никак не мог сообразить, куда именно. Слишком просторно и слишком много подходящих для заминирования предметов. Джакузи, например. Или трехкамерный холодильник. Или посудомоечная машина. Доигралась Ленка со своим уютом… Жили бы у тещи — мигом бы взрывчатку нашел. А таймер настойчиво тикает — победитель будет только один — либо Репин, либо оппонент.

Неожиданно громко заверещал хорек.

Анатолий насторожился: Бакс — скотина сообразительная, и зря орать не будет. Либо у него кончилась выпивка, либо щас долбанет… И вдруг Репина осенило! Тротил наверняка спрятан в клетке. Точно, у нее ведь двойное дно!

Он черной молнией влетел в гостиную. Но пол под ним вдруг заходил ходуном, не давая подобраться к заветной цели. Его нещадно бросало из угла в угол, а цифры на таймере взрывного устройства, которое он уже воочию видел прямо сквозь двойное дно клетки, неумолимо приближались к двенадцати. До взрыва оставалось несколько секунд, как в плохом кино.

Анатолий изо всех сил дернулся…

…и открыл глаза.

— Вставай, Дездемона! — Быков бесцеремонно тряс его за плечо. — Завтрак проспишь. Сегодня подают яичницу. С хлебом. Утреннюю гимнастику предлагаю выполнить заочно и сразу переходить к водным процедурам. Тильки звиняйте, дядьку, но бананив у нас нэма… В смысле, джакузи. И горячей воды тоже нет. Уже второй день… У тебя, кстати, есть?