Цепной Койот. Книга 2

Сцена 1. Отцы и дети

— Ну, давай знакомиться! Меня Вадимом звать, а ты Пашка, да? — протягивая широченную ладонь, с улыбкой произнёс мой отец, которого я видел в первый раз в жизни. Ладонь оказалась влажная и холодная, я пожал её из вежливости и тут же незаметно вытер руку о штанину.

— Чего такой задохлик? Каши мало ешь, наверно? Сколько тебе? — спросил он.

— Шесть, — буркнул. — А вам? И почему вы такой громила? Каши переели?

Мама, стоящая позади меня, недовольно вздохнула, а Вадим громогласно засмеялся, разбрасывая брызги слюны. Мне казалось, что если хоть капля приземлится на меня, то с кислотным шипением прожжёт одежду и кожу.

— Громила? Это ты ещё моего братца не видел! — вытирая рот рукавом, заметил Вадим.

Я поморщился и отвёл взгляд к зеркалу на стене. В нём отражалась мама.

Она стояла позади, вцепившись в ручку моего чемодана, и была бледная, словно свежий воздух деревни, вместо того чтобы дарить силы, вытягивал из неё последнее. На её лице время от времени проступала растерянная улыбка, за которой пряталось желание поскорее вернуться в привычный город. Я знал это, потому что сам чувствовал себя так же.

Мама у меня — красивая, тоненькая, с хрупкими локотками и запястьями, глаза у нее большие, всегда блестят, точно она вот-вот заплачет, портит её только нос, он чуть красный — это от сигарет, из-за них же от мамы утром и вечером несёт табаком, точно от продавщицы из ларька. А так — точь-в-точь принцесса, только пышного платья не хватает.

— Ну что, Пашка, беда нас свела, да мы её обведём! — хохотнул Вадим, хлопая меня по плечу своей лапищей. Неприятно пахнуло томатом и рыбой. Голос у Вадима был настолько громкий, что хотелось заткнуть уши пальцами. — Будешь по хозяйству помогать! Дрова колоть умеешь? Хотя куда там, ручки совсем слабые. Небось, мамка пылинки сдувала? Но это ничего, были бы кости, а мясо нарастет! Ладно, ты тут осмотрись пока, а нам с твоей мамой надо взрослые дела обсудить.

Он выжидательно посмотрел на маму. Та поставила чемодан к стене и, кинув на меня странный взгляд, вышла во двор вслед за Вадимом.

Я остался один. Делать было нечего, и я решил последовать совету отца и осмотреться. Это был его собственный дом, но это не такой дом, как в журнале или в телевизоре, а одноэтажный бревенчатый карлик, со скрипучим полом и низким, чёрным от копоти потолком. После нашей просторной городской квартиры здесь хотелось раздвинуть напирающие стены, включить поярче свет, а главное, вызвать наряд уборщиц.