Цепной пес самодержавия (СИ)

Окато в поисках своего стиля в искусстве рукопашного боя, как оказалось, много времени посветил юби-дзюцу — искусству поражения болевых и шоковых точек пальцами и теперь постепенно передавал мне эти знания.

«Вот тебе и практика».

Спустя мгновение тело немца задергалось от дикой боли и начало медленно сползать на пол. Его рот был открыт, но из парализованного горла не доносилось ни звука. Спустя время я наклонился над ним и по зрачкам определил, что он еще находится в шоковом состоянии, но уже может слышать и понимать меня.

— Ты можешь ответить мне на несколько вопросов или умереть. Выбирать тебе.

Он еще не пришел в себя окончательно, но сумел кивнуть головой, тем самым невольно выдав себя. Я усмехнулся.

— Где мои вещи и документы?

— В моем купе. В саквояже, на багажной полке.

— Вставай. Идем.

С моей помощью он утвердился на ногах, после чего мы перешли в его купе. Первым делом я убедился, что педантичные немцы оставили все мои вещи на месте, затем засунул в карман документы и сел напротив немца. Быстро оглядел его: крепок, жилист, подтянут, на нем был костюм от хорошего портного, и пахло хорошим одеколоном. В глазах страх и растерянность. Слишком резко и неожиданно все произошло для Дитриха фон Лемница. Целью его жизни была успешная служебная карьера, и это поручение должно было стать новой ступенькой к продвижению, к тому же, как сказал его начальник, император умеет быть благодарным.

«Вот только мне никто мне не сказал, что это не человек, а хладнокровный убийца».

— Даю вам шанс, при этом сразу говорю: мне не нужны военные тайны, так что никакого урона вашей чести не будет. Хочу знать только то, что касается лично меня. Так как, у нас разговор состоится?

Ему было больно и страшно, судя по его бледному и напряженному лицу, по бисеринкам пота, выступившим на лбу.

— Спрашивайте, — ответил он хриплым, от еще не отпустившей его боли, голосом.

— Где мы?

— Мы еще в Швейцарии и сейчас подъезжаем к границе.

— Вас здесь кто-то встречает?

— Нет, — сразу ответил он.

— Вы меня везли к императору?

— Да, — и тут он ответил, сразу, не колеблясь.

— Кто еще знает обо мне?

— Только Его величество и начальник генерального штаба Эрих фон Фалькенгайн, мой непосредственный начальник.

— Еще есть охрана в вагоне, кроме вас?

— Нет. Разрешите, я достану платок? Вытереть пот.

— Ради бога — я подождал, пока тот промокнет свой лоб и снова начал спрашивать. — На меня в Петербурге было совершено покушение. Ваша работа?

— Не знаю, о чем вы говорите.

Судя по всему, он не врал… или просто не знал.

— Где остальные русские?

— Кто? — он сделал наивные глаза.

— Ваш шанс выжить уменьшается прямо на глазах.

— Кроме вас, мне никто не известен. Мне только вас передали. И все. Поверьте мне!

Я внимательно и цепко следил за его глазами: ни в его тоне, ни в них не было даже намека на ложь.

— Пока верю. Мария Закревская ваш человек?

Вопрос оказался неожиданным, в его глазах что-то мелькнуло, но он все же предпочел соврать.

— Мне неизвестна эта женщина.

— Вы нагло врете.

Остатки гордости заставили его вскинуть подбородок, но наткнувшись на мой жесткий взгляд, смешался и отвел взгляд.

— Мне довелось слышать эту фамилию. Но это все, — почти выдавил из себя признание подполковник.

— Давно она работает на Германию?

— Не могу знать.

— Место вашей службы?

— Главный генеральный штаб. Офицер по особым поручениям, — на этот раз он ответил четко, без запинки.

— Странно. Почему вам, офицеру штаба, поручили похищение человека? Ведь это дело разведки.

— Так получилось, — ему не хотелось отвечать, но наткнувшись на мой настойчивый взгляд, понял, что объяснить придется, и продолжил. — Будучи доверенным лицом начальника генерального штаба, я с самого начала был привлечен к этому делу. К тому же знаю русский язык.

— Благодарю вас. Это все, что я хотел узнать. Передавайте привет Вильгельму. Надеюсь, он поймет.

Услышав мои слова, в его глазах появилась надежда, но ей не было суждено сбыться.

Я встал, при этом делая вид, что собираюсь выходить, а в следующее мгновение моя вальяжная неторопливость сменилась стремительностью смертельного удара. Подполковник умер прежде, чем понял, что его жизни пришел конец. Тело медленно завалилось на бок и уже начало сползать с дивана, как я поддержал, уложив сначала тело на диван, а затем придал ему положение спящего человека и накрыл его пледом. Снова перебрал свои вещи в саквояже. Все три глушителя к пистолету оказались на месте. С их изготовлением была целая история. Мастер, которому я их заказал, здорово намучился с их изготовлением. Внутреннюю схему глушителя я помнил с картинок в Интернете, но толком объяснить не мог, и смог только кое-как нарисовать. Только с пятой модели получилось нечто путное, но и здесь была закавыка: почему-то глушители выходили из строя после пяти-шести выстрелов. Именно поэтому пришлось взять несколько штук, про запас.