Цепные Псы Россы (СИ)

Никто не слышал, чтобы Стежок разговаривал после отсидки в каменном мешке. Все думали, что он потерял разум внутри бетонной ямы с электрическими стенами, но они все ошибались. Стежок молчал, потому что ему нечего было сказать. Все это время он думал, о том что с ним произошло, что произошло со всеми гореванами, пытался увидеть выход, и не видел его.

— Я прилетел со звезд, — также тихо отозвался Никита.

Его ответ удивил Стежка и погрузил в долгие размышления.

Потом они много разговаривали, в основном вечерами и по ночам. Стежок перелег рядом с Горцем, и теперь шёпотом они могли общаться хоть всю ночь, к тому же второй сосед Никиты был тугим на ухо, либо искусно притворялся.

Утром рано их сдергивали с нар, и выводили в столовую резервации. Столовая представляла собой длинные желоба, заполненные мутной дурно пахнущей кашицей, пригодной для питания и даже очень сытной. Заключенных выстраивали в ряд вдоль желобов, и они приступали к еде. Хлебать кашу приходилось привязанными к жёлобу деревянными ложками. Надсмотрщики, прогуливающиеся вдоль рядов с поглощающими пищу гореванами, внимательно следили за тем, чтобы никто не пытался отвязать и присвоить себе ложку.

В первый раз попав в столовую, Никита почувствовал себя свиньей, приведенной на откорм, впрочем летиане по другому к ним не относились. Он и не заметил, как сам стал считать себя гореваном. Он невольно влез в шкуру горевана, примерил на себя чужой костюмчик, и неожиданно почувствовал его родным.

Никита не мог выбросить из головы страшную картинку первого дня в резервации. Их только что привезли в фургонах, в которых на многих планетах Солнечной Федерации не стали бы даже скот перевозить, построили на центральной площади резервации перед деревянным помостом, пахнущим болотной гнилью. Младшие надсмотрщики и добровольные помощники из лишенцев прошли по рядам новичков и отобрали восемь гореванов. Их заставили выйти вперед и встать рядом с помостом. Потом наступили долгие минуты ожидания.

Прошло казалось несколько часов прежде чем на помост поднялся комендант резервации, высокий пожилой летианин с некрасивым жестоким лицом. Он разразился длинной речью, суть которой сводилась к простому алгоритму: «житель резервации должен подчиняться законам резервации иначе его ждет наказание. Живите по закону, и будете довольны». Комендант не говорил каким будет наказание, но для того чтобы прибывшие гореваны убедились в искренности его слов, достал пистолет и выстрелил каждому из восьми отобранных гореванов в голову. После чего ушел, не оглядываясь, а надсмотрщики заставили гореванов, которым повезло несколько больше чем этим восьми, убирать трупы. Трупы отнесли к печкам завода.

У Никиты до сих пор в ноздрях трепетал запах свежей теплой крови. Когда он нес на плече тело несчастного горевана, он готов был броситься безоружным на надсмотрщиков и убивать их голыми руками, но сдержал себя. Поклялся отомстить, когда представится подходящий случай.

После столовой гореванов вели на работы. Еще в первый день их распределили по отрядам. Каждый из отрядов был приписан к тому или иному объекту. Первый отряд работал в инкубаторах. Второй отряд трудился на перерабатывающем заводе. Третий отряд обслуживал производственные конвейеры. К последнему отряду был приписан Горец.

Стежок был из четвертого отряда, работавшего на каменоломне. С раннего утра до позднего вечера он сидел в кабине недропроходца, управляя им при помощи силовых рычагов и руля. Монотонная утомительная работа, опасная для жизни и здоровья. Вгрызающийся в каменную породу горных подземелий, недропроходец был беззащитен перед природой. Плохо обученные операторы машины часто ошибались и погибали под завалами. Но чаще всего их убивала радиация, излучаемая добываемой рудой. Недропроходцы же не были оборудованы защитными экранами, по сути они были просто грудой железа. Летианам было дешевле найти новых узников, чем ставить на машины дорогие защитные экраны.

Отряд Горца работал на литейном производстве в жарких цехах. Здесь они выплавляли металл. Завод находился в нескольких километрах от резервации, и гореваны, работавшие в третьем отряде, единственные могли покидать территорию резервации. Утром их дожидался грузовик, который отвозил их на место работы.