Цепные Псы Россы (СИ)

Всю дорогу Никита мучился в безызвестности. Куда их ведут? Зачем? Почему отобрали всех четверых? Это случайность или их побег раскрыт и теперь их ведут для экзекуции, по сравнению с которой сидение в каменном мешке покажется детским лепетом. Никита посмотрел на друзей и увидел, что они совсем не волнуются, либо искусно притворяются.

Доктор вместе с отобранными заключенным направился к инкубаторам. Инкубаторами называлась группа зданий, находящихся на территории резервации, они были похожи на грядку, где по ошибке высадили куриные яйца. Двенадцать белоснежных куполов тесно прижались друг к другу, образуя жемчужное ожерелье. Здесь выращивали шурале. И будущее избранных, с каждым шагом приближающихся к инкубаторам, все более прояснялось.

Доктор провел их мимо всех двенадцати куполов и первым поднялся по выщербленным каменным ступенькам серого неказистого здания, казавшегося гадким гусёнком по сравнению с белыми лебедиными куполами. Здесь доктор приказал надсмотрщикам отвести гореванов в правое крыло здания. Летиане громыхнули оружием, изображая усердие, и повели избранных в указанном направлении.

Сначала их привели в маленькое серое помещение с деревянными скамейками, где их уже ждал толстый волосатый летианин в белом халате. Он заставил их раздеться догола и отконвоировал в следующую комнату. Сам входить не стал. Комната была от потолка до пола обложена белым кафелем. Никита подумал, что в этой комнате хорошо расстреливать заключённых, легко кровь с пола смывать, но тут же вспомнил первый день в резервации, центральный плац и падающие тела гореванов с прострелянными головами, и понял, что летиане особой щепетильностью не отличаются.

Как только они оказались в кафельной комнате с потолка ударили потоки холодной воды. Вода пахла хлоркой и чем-то ещё, что Никита не мог опознать. Через полчаса душ сам собой прекратился, двери открылись и появился знакомый толстяк летианин. Он жестом приказал следовать за ним. Гореваны послушались.

Им выдали новую, пахнущую стиральным порошком одежду и прорезиненную обувь, после чего провели в первый яйцеобразный ангар.

Всё это время Никита думал, что их ведут на убой, точно скот покорный и равнодушный к собственной участи. В инкубаторах их пустят на шурале и уж тогда ни о каком побеге можно и не помышлять. Из него сделают камнелоба или секатора, и он превратится из свободно мыслящего человека, в био-робота, функцию, раба чужой воли, но на деле оказалось всё не так страшно.

Их заставили возить на тележках тяжелые чаны с дурно пахнущей биомассой темно-зеленого цвета из хранилища в ангар. Чан приходилось поднимать с пола, водружать на тележку, после чего везти через двор в ангар. Каждый раз когда Никита прокатывал чан, он жадно смотрел по сторонам, и было на что посмотреть.

Длинная огромная комната была заставлена прозрачными саркофагами, внутри которых лежали человеческие тела, залитые бесцветной жидкостью. По телу скользили существа, напоминающие крохотных осминожек, именно они, как догадался Горец, перестраивали согласно заданной программе тело. В одном из саркофагов Горец увидел уже почти законченного шурале, судя по виду здесь выращивали гончую.

Вечером после тяжелого трудового дня их отвели назад в барак, но явственно дали понять, что отныне они приписаны к инкубаторам и будут трудиться здесь пока не сдохнут и их не отправят на питательную дурно пахнущую биомассу темно-зеленого цвета, которой питались шурале.

* * *

Гореваны неохотно просыпались, потягивались, лежали на нарах, уныло смотря в грязный прокопченный потолок, до побудки оставалось еще чуть больше часа, а тут сон как рукой сняло. Проклятущий дождь с усилием молотобойца, отбивавший по крыше иноземный ритм, будил с беспощадностью. И ведь никогда раньше дождь не мешал гореванам спать. Изнурительная на износ работа выпивала все силы, одна радость провалиться в сон, высосать его до последней капли, но тут что-то пробудило их, выгнало сонливость без остатка. Предчувствие, витавшее в воздухе.

Никита смотрел на них сверху, со своих нар и видел в них ленивых морских котиков с планеты Редум. Также нежатся на камнях, не желая лишний раз пошевелиться, вяло поругиваются, вяло говорят, вяло дышат, но как только появится опасность, превращаются в агрессивных жестоких хищников. Никита надеялся, что эти вялые, потерявшие веру в себя, как только запахнет жаренным и свободой, пробудятся и ввяжутся в драку. Никита хотел бы вытащить их всех из резервации, но понимал, что не все доживут до воли.