Цепные псы Россы

«Но вот эти Плакальщицы, такая особенная изюминка, добавляющая вкус блюду. Так что, считай, это просто этнографическим любопытством. Я хочу всего лишь понаблюдать за ними», – с исследовательским азартом в голосе произнес Магистр.

«Борь, ты что, хочешь сказать, мне тут на площади бездельем страдать до вечера, да с зевотой бороться?!» – возмутился Дизель, оценив перспективу.

«Ну, может, и не до вечера. А чего тебя возмущает?»

«Я, кажется, завяну на этой богом забытой Россе!» – простонал Дизель.

На площади Благости вдоль домов стояло множество стульев и скамеек. Одна беда, большая часть гореванов уступала по габаритам Дизелю. Он выбрал для себя удобную скамью и расположился на ней.

«Ты только учти, Магистр, я сейчас загружу себе на «разгонник» что-нибудь развлекательное. Если потребуюсь, шли зов», – честно предупредил Бориса Поль и отключился от внешнего мира.

Магистр остался один.

Он неспешно подошел к группе Плакальщиц. Они сидели возле стены одного из домов полукругом и медленно раскачивались из стороны в сторону, низкий горловой звук напоминал утробное урчание довольной кошки. Что-то настораживало Бориса, но он никак не мог понять что. У многих народностей Земли существовал обряд культовой скорби. И Плакальщицы скорее земной термин, только вот эти существа в красных балахонах, он не мог определить даже их пол, выглядели совершенно чуждыми для человеческого понимания. Магистр заворожено всматривался в их безликие лица и не мог понять, как такое возможно. Как может жить существо, лишенное ротового и дыхательных отверстий, не говоря уж обо всем остальном. Но как он ни вглядывался в скорбные раскачивающиеся фигуры Плакальщиц, не мог разглядеть ничего похожего на рот, нос и глаза. Мало того, Борис был готов поспорить на свое месячное жалование, что Плакальщицы не дышали. Поразительная догадка зародилась у Магистра: «А живые ли они существа, может, они био-дроиды?»

Одна из Плакальщиц поднялась, вышла из полукруга и приблизилась к Борису. Он не успел испугаться, она протянула руки и коснулась его лица. В голове вспыхнула боль, а перед глазами фейерверк информации.

Глава 7. Кошмар во сне и наяву

Ночью Рудоу спал беспокойно. То ли из-за выпитой водки, то ли из-за духоты, не спасало даже открытое нараспашку окно. Он долго не мог заснуть, а тут еще чертовы комары, настойчиво жужжавшие над ухом и чесуче кусавшие повсюду. Их монотонное гудение сводило с ума. Когда же удалось задремать, то навалились кошмары, сотканные из фрагментов прошлого, о котором он долго и безуспешно пытался забыть.

Ему снился Толстый Пип, ростовщик с Зеленой улицы. К нему часто ходили за ссудами жители окрестных кварталов. Проценты Пип драл нещадные, но и денег в долг у него было реально получить, не то что в банке, где требовалось заполнить кучу бумажек, предоставить кипу документов, а потом ждать несколько недель, пока рассмотрят заявку, и еще столько же, чтобы получить деньги. Толстый Пип никогда никому не отказывал, брал расписку и слащаво улыбался. Иногда он сам приходил в дом, узнав о том, что в его услугах нуждаются. Он изображал из себя заботливого доброго соседа, всегда готового прийти на помощь. Много говорил, словами баюкал, обволакивал, точно елочную игрушку ватой, чтобы не разбилась, и нуждающийся сам не замечал, как ставил подпись под кабальным долговым договором.

Люди говорили, если уж Толстый Пип сам пришел, значит, жди беды. И беда приходила. Толстый Пип не любил ходить по гостям. Когда он приходил сам, проценты по его займам вырастали в счет компенсации за его усилия.

Толстый Пип всегда ходил в белом костюме и шляпе, похожей на панаму. У него были толстые пальцы-сосиски, унизанные золотыми кольцами с камушками. Толстый Пип любил драгоценности. Он вообще любил показать, что деньги у него есть. Ростовщик никого не боялся. Знал, что в квартале, где хозяином слыл Серпантин, его никто не тронет, потому что от своих доходов Пип хорошо отстегивал бандиту, не жадничал.

Во сне Рудоу пришел к Толстому Пипу совсем как наяву за деньгами. Ему требовались тридцать три тысячи липонов на лечение больной матери. Она страдала редким заболеванием с труднопроизносимым названием. Последнее время мать не вставала с постели, и от нее пахло гнилью. Доктора в больнице святого Лукаша сказали, что могут ей помочь, но для этого требовалось раскошелиться.