Цепные псы Россы

Сознание медленно возвращалось к нему. Он открыл глаза и тут же закрыл их, не в силах терпеть яркий искусственный свет. Тут же вернулись все ощущения, и в первую очередь головная боль, словно на голову уронили бетонную плиту. Она затопила разум, сводя с ума. Он заскрежетал зубами и впился в подушку.

Да что же это за глот-то такой?! Что с ним приключилось? Откуда такой болевой букет? Его, что, танк переехал, или орбитальный челнок неудачно приземлился к нему на макушку?

Дизель попытался приподняться, но его тут же уложили назад.

– Лежи! Лежи. Тебе еще рано, – голос знакомый, но он никак не мог вспомнить, где его слышал.

Чьи-то руки поднесли ему чашку с горячим питьем. Поль отхлебнул, обжегся, но все же заставил себя допить. После чего мир перед ним расплылся, и он погрузился в сон, наполненный воспоминаниями о прошлом.

* * *

Поль вновь очутился в ловушке между дремучим лесом, гиблым болотом и мертвой искусственной пустыней. И снова держал в руках огнемет, из болота на него лезли трясинники, и казалось, что они никогда не кончатся, а в кустах напротив набирались сил Цепные Псы, готовясь к новой атаке.

Дизель вновь оказался фигурой на боевом поле, от которой зависел исход сражения. Правильное решение приведет к победе, но правильное решение зачастую связано с жертвами. Выбор же лежал на нем.

Трясинники надвигались ровным потоком, уничтожая моховой ковер, заросли карликовых деревьев и кусты с болотными ягодами. Промедление подобно смерти. Стоит упустить мгновение, трясинники выберутся на берег, и тогда остановить их будет невозможно, тем более, когда в спину дышат Цепные Псы. Поль чувствовал их незримое присутствие и не мог отделаться от мысли, что они читают его разум, точно взломанный секретный файл.

Дизель поднял огнемет (до чего же тяжелая штуковина) и нажал на спусковую скобу, направляя в болото лавину пламени. У него словно появилось продолжение рук, которыми он мог отшлепать по лицу, надавать по морде, да и просто свернуть шею. Он чувствовал себя художником, водя огненной рукой по берегу, меняя его очертания, уничтожая трясинников. Вот же настырные и наглые твари!

Лишь раз он позволил себе отвлечься от работы, Поль оглянулся на закрытый лаз в земле, убедился, что Борис послушался его и ушел с гореванами, и вернулся к зачистке берега.

Магистр – молодец – умный мужик, не стал разводить сопли и препираться по пустякам, каждое лишнее слово – упущенная возможность, пара трясинников, пробравшихся на берег, украденная минута до атаки Цепных Псов. Поль почувствовал волну горечи и обиды, исходившую от Бориса. Магистр разрывался от боли, но понимал: Дизель, быть может, ценой своей жизни прикрывает его отход. Поль знал, по-другому поступить нельзя, там, в Мирграде, Борис нужен Тане, как же он будет смотреть в глаза Ежу, если потеряет ее отца. И он видел, что спастись может только один. Двоим не уйти, если не достанут трясинники, то Цепные Псы накроют психоволной, взбаламутят сознание, а потом просто выключат или, и того хуже, подчинят себе, заставят плясать под свою музыку. Пока «разгонники» справлялись с атаками Цепных Псов, но Поль чувствовал, что это временное явление. Долго организм не сможет сопротивляться и тогда… думать об этом не хотелось. И если есть хоть одна возможность спастись, то они должны ею воспользоваться, пускай и выживет только один.

Поль знал, что у него есть шанс. «Охотник» перед ним, вскочить за руль, дать задний ход, на ходу развернуться и рвануть назад. Но он понимал, что не может так поступить. Если он удерет, то весь удар Цепных Псов придется на удаляющегося от места схватки Магистра. Они насядут на него, вычислят, где он находится, и перехватят поезд. А по его следам, вернее, по следам от протекторов «Охотника», Цепные Псы придут к подземным жилищам гореванов. Он не предаст друга и не приведет гибель в их дома. Он мог лишь тянуть время, чтобы дать Магистру возможность уйти.

Остудив пыл трясинников, Поль опустил ствол огнемета, присел на пенек и свободной рукой утер со лба разъедавший глаза пот. Ах, какая же чертовски тяжелая штука этот огнемет! Он думал передохнуть, но позади послышался треск кустов, и в глазах помутилось от внезапной атаки Цепных Псов.

«Разгонник» из последних сил поддерживал ментощит, отгородивший сознание Поля от психоактивности Псов. Он чувствовал, как это их бесит. Они представляли его вкусным орешком, заключенным в очень прочную скорлупку, и, как они не бились, выковырять орешек не получалось.

Поль, превозмогая себя – ноги отлиты из чугуна, руки – бетонные чушки – встал с пня, поднял огнемет, но сил нажать на спусковую скобу у него не осталось. Словно безмолвная кукла, он смотрел, как из кустов показался первый Цепной Пес.