Цербер

— Шурик, слушай сюда, — сказал тезка-Мишка деловито. Время поджимало. — Да встань ты, не вой, будь ты мужиком. Тебя так, погладили только. Сейчас ломим в «Приют», там мои ребята Помещика держат. Устраиваем вам очную ставку. Если ни в чем не соврал — будешь свободен. Только еще раз: никто в Москву не ездил?

— Нет. Чем хочешь поклянусь — нет. — Шнурок помотал головой. На залитой роже появилась надежда, что не убьют. — Да и кому ехать? Братан с Жабой были так… «гортоп». Город топтали. Я никому ничего не скажу, мужики. Я понимаю: вы от большого авторитета московского. Я обид не держу. Не убивайте меня, мать не выдержит.

«Не скажешь, — усмехнувшись, подумал Мишка. — Еще как скажешь. Звонить пойдешь на всю округу, только мы отсюда. Но это — ладно… А вот кто же тогда нашего Алика достал? Надо разбираться выше. Но это уже — пусть шеф позаботится, а мне здесь только дело закончить и за собой убрать».

Если бригада и подивилась королевской оплате, втрое превышающей их обычный тариф, то виду не подала. Работали, как часы. Профессионалы. Мишка на примете других и не держал. Деньги Мишка взял из своих, уверенный, что Михаил возместит. Так у них было принято по молчаливому уговору. Шеф никогда не сомневался в представляемых суммах, а Мишка никогда не врал.

Все дела в кафешке не заняли и минуты. Связанных Шнурка и Помещика с заклеенными ртами свалили за стойку, рядом поставили ведро с бензином, слегка окропили и стены, и самих. Туда же кинули оружие, которым хоть и не пользовались в этот раз, но такая уж была установка у этой бригады-профи: все стволы — одноразовые. Как шприцы. Тем более все оплачено.

Тезка-Мишка, показав издалека Шурику Шнурку и Помещику, отодрал подложку и кинул полуметровый кусок СВЛ — самовоспламеняющейся ленты — прямо в лужицу бензина на полу. Шурик был в ступоре, а Помещик понял — позеленел, закатил глаза и стал биться.

«Недолго вам ждать, — подумал Мишка, навешивая на дверь снаружи здоровенный замок. — Но получается, Алика и правда прихватил кто-то еще. Кто?»

В душе у Мишки ничто не дрогнуло, когда за оставляемым поворотом взвился клуб огнистого дыма. Оба «жигуля» пропали из поля зрения через восемьсот метров, там был съезд. «Чероки» свернул на развилке.

На случай проверки и у Мишки, и у каждого из бригады имелись свои, вполне законные документы, объясняющие проезд именно в этот день и именно в этом направлении.

Тезка-Мишка почувствовал злость на шефа Михаила.

«Вот кто всегда остается незамазанным», — подумал он.

Глава 21

вспышка — цветы — дорога — зеленый газон — вспышка

— По пятьдесят граммчиков, ребята? Ставите по пятьдесят граммчиков?

— Ты попади сперва. На, ставим.

— Это мы счас, это мы запросто… ваше здоровьичко.

— Не окосеешь?

— Да чтобы я? Чтобы Гоша промазал? Подтвердите все, кто меня знает!

— Ладно, ладно. Значит, вот банка. Вот монета. С десяти шагов с первого раза. Раз… два… три… Кидай!

Монета летит, кувыркаясь. Никто ее не видит, как она летит. Может, она и не летит вовсе? Может, она просто берет и оказывается в пол-литровой стеклянной банке, поставленной за десять отмерянных шагов?

Гоша вам не наперсточник и не дутый лотерейщик. По старинке, зато надежно.

Вот она и там.

— Ну! А вы сомневались. Теперь по пятьдесят граммчиков, по пятьдесят граммчиков, как уговор.

— Так ты уже пил.

— Разве? А еще! А еще!.. Ну, с кем еще?

Киоски и ларьки. Лица. ИКЧП «Инвалиды России». Как так, что за ерунда? И-Ка-Че-Пе — индивидуальное предприятие, то есть из одного человека состоящее, — «инвалиды»? Инвалидов на Руси хватает, но тут-то почему несколько?

Впрочем, ему какое дело. Теперь ему до этого нет никакого дела. Это когда-то его заботила правильность написания слов. У него был дом, жена, работа с правильно написанными словами. А теперь…

Тепло расплывается от выпитой водки.