Церебрум (СИ)

Сдерживая рвотные позывы, девушка попыталась встать. Но тварь, почувствовав движение, с нечеловеческой реакцией схватила за запястье и сильно сдавила, голова медленно повернулась и черными глазницами уставилась на Эву. Из центра груди демона начала нарастать вибрация, преобразовываясь от милого и детского голоса в жуткий и гортанный:

— Ма-ма… ты пришла за мной!

— А-а-а-а!

Глава 4

— Приве-е-е-т!

— Привет, — буркнул мальчишка, подозрительным взглядом осматривая угловатую девчонку с копной темных волос, которые сильно оттеняли ее бледную кожу и синячки под глазами.

«И откуда она взялась?»

Артур оглядел пустой коридор, в котором оставила его мать, чтобы переговорить с доктором.

— А я тут гуляю, правда, немного заблудилась, а ты? — девчонку как будто не тревожило, что она потерялась. Она с таким оживлением всматривалась в его лицо, что Артуру стало неуютно.

— Чего уставилась?

— Ничего, — даже не смутилась настырная и резко вытянула руку, чтобы дотронуться до его волос.

Артур совсем растерялся и попятился назад. Неизвестно почему, но эта странная потеряшка его пугала.

— У тебя удивительные волосы. Я никогда прежде таких не видела, — протянула она, пытаясь вновь до них добраться. — Но знаю точно, они тебя уродуют.

— Ты чокнутая! — Артур онемел, не зная, как реагировать. Никто не смел, во-первых, к нему прикасаться — настырную, наверное, не обучили элементарным правилам этики, — а во-вторых, такое говорить! Обзывать его уродом, того, кого считают образцом красоты!

Увидев, что парень покраснел от злости, девчонка хмыкнула.

— Я Эванджелина, а…

— А мне неинтересно, — перебил парень и скрестил руки на груди.

Но недружелюбие девчонку не трогало.

— Хочешь, покажу, что у меня есть? — глаза Эванджелины в предвкушении загорелись.

А вот Артур под ее напором совсем сдулся, вся бравада, которую он хотел обрушить на прилипалу, куда-то делась. Теперь он оглядывал ее с любопытством. Темная косичка растрепалась, в карих глазах плясало пламя, зато от фарфоровой кожи, напротив, веяло холодом, подчеркнутым бледно-голубыми губами и кругами под глазами. Девочка явно была больна, но чем, Артур не мог догадаться, а спросить не позволяло воспитание. Но несмотря на недуг Эванджелина была такая живая и подвижная, что это казалось неестественным.

— «Точно чокнутая», — решил окончательно Артур.

Эванджелина не нуждалась в утвердительном ответе: она уже полезла в карман не по размеру большой толстовки и вытащила оттуда миниатюрного робота.

— Это шаробот Ронни, — с гордостью представила она свое, безусловно, самое дорогое сокровище.

— Ух ты! — присвистнул Артур.

— Он из простейших роботов, но я его сама сделала.

— Роботов? — протянул парень.

Несложно было заметить, как в его глазах сверкнул интерес. — Артур первый раз видел такое чудо. На подвижном шаре устойчиво балансировал цилиндр с одним захватом вместо рук; голова — подобие камеры с множеством мелких цветных проводков на верхушке, похожих на безумные спутанные волосы. Артуру так понравился ро-бо-т, слово вкусно легло на язык, что он захотел такого себе. И кто сказал, что он не может отнять его у этой настырной? Мальчик потянулся к боту, как тут же резко отдернул руку.

— Ай, он щипается!

— Конечно, он не любит, когда его трогают посторонние, у него очень ранимая душа.

— Душа! У него? Ха-ха, а ты еще совсем ребенок, раз в такое веришь.

Девчушка гневно сверкнула глазами:

— Да кто ты какой, чтобы обижать моего Ронни!

— Ты точно чокнутая! — Артур покрутил у виска пальцем.

Девочка насупилась, в глазах сверкнули слезы.

— Слезы! Ты правда хочешь разреветься?

Обидевшись, Эванджелина не ответила и смотрела себе под ноги.

Ох уж эти девчонки, такие мнительные… Артуру стало стыдно за грубость.

— Ладно, извини, может, дашь посмотреть его поближе?

Эва тут же встрепенулась, вытерла рукавом мокрые дорожки и протянула Ронни Артуру.

— Ай, он снова меня ущипнул!

— Смотре-ть то-ль-ко из-да-ле-ка, — недовольно пробурчала железяка. Артуру даже показалось, что робот нахохлился, потому что голова-камера спустилась по цилиндру ниже.

— Прости, — смутилась чокнутая, — я думала, он больше не будет…

— Не-пра-вильные вы-воды — удел примити-вного мо-зга.

Ронни поднял клешню и, пытаясь придать словам вес, постучал по своей голове, а затем пояснил:

— Я просто не люб-лю, ког-да ме-ня тро-гают гря-зными рука-ми.

— Эй, у меня не грязные руки, — выпалил Артур, краснея, и быстро проверил, на самом деле это так или нет.

— Сильно больно, да? — Эванджелина убрала робота обратно в карман-«кенгуру» и взяла его за кисть, чтобы осмотреть палец.

Артур, порывавшийся не дать ей до себя дотронуться, замер. Девчонка с такой пристальной внимательностью смотрела, как из его пальца показалась капля крови, что Артур тоже притих, только наблюдая не за пальцем, а за тем, как Эванджелина, будто видя чудо, широко распахнула огромные карие глаза. В них плескалось столько эмоций, непонятных для ребенка, что он решил следить, боясь спугнуть момент.

В конце коридора показался серьезный седовласый мужчина, Артур в спешке отпрянул от чокнутой.