Церебрум (СИ)

Указательный палец Влá слава скользнул по девичьей скуле, медленно обрисовывая контур, а после пальцы прошлись по щеке, замерли. При том его взгляд поймал в свои сети шоколадные радужки, находя в них вкрапления зеленого.

— Я сказал… — мужчина вновь оборвал фразу и прерывисто вздохнул, Эва, будто находясь под гипнозом, медленно покачала головой, как бы прося продолжить мимолетную ласку. Пальцы Влá слава ожили, отпустили шею и невесомо прошлись по ее губам, заставив их вновь приоткрыться и обдать тяжелым, горячий дыханием.

Она не понимала, что с ней творится, но внутри все стянуло стальными канатами, закручиваясь все сильнее и сильнее. Невероятные эмоции, как горящие искорки на ветру, разносились по всему телу, даря отблески восторга и желание получить что-то запретное. Что мог подарить только мужчина.

Прочитав все это в ее глазах, Власлав прикрыл веки, пытаясь вернуть самообладание. Острое желание обладать ею пронзило так внезапно, что стало больно в паху. И неважно, что только недавно он вылез из объятий Венеры. Эти ощущения были другими, давно забытыми, и такими пугающими.

— Венера была права, ты правда очень чувственная.

— А?

— Б! — цинично засмеялся мужчина, охлаждая похлеще ледяного колючего дождя. — Запомни это состояние. Вот так же твое лицо должно выглядеть, когда мы войдем в «нору». Больше порочности! Больше страсти! И обожания. И нам улыбнутся звезды.

* * *

Проходя по коридору, оба молчали. Влá слав был сосредоточен, просчитывая в голове варианты. А Эва от унижения. Так плохо она давно себя не чувствовала. Ну надо же, тухлые бобры, она жаждала от этого урода поцелуя. Поцелуя от того, от кого по меньшей мере тошнило. Кто ей абсолютно не нравился и был противен. От самообмана стало хуже, хотелось стукнуться об стену и не приходить в сознание пару дней.

Когда они пошли по коридору, девчонки, готовившиеся к ночи и новым клиентам, повыглядывали из своих комнат. Один взгляд на мужчину, и они терялись. Только Тэя выбежала навстречу и попрощалась с Эвой, крепко обняв.

— Удачи! Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся!

— Я тоже на это надеюсь. А особенно верю, что когда-нибудь вы сможете увидеть солнце.

Тэя смахнула слезинку.

— Это все мелочи, найди то, что потеряла, — она загадочно улыбнулась, как будто знала всю Эвину подноготную.

— Эванжелина? — раздался за спиной нетерпеливый голос.

— Прощай…

Но, прежде чем Эва нагнала Власлава, Тэя заговорщицки успела шепнуть.

— Кстати любимый цвет Власлава синий!

— Эванжелина, тащи сюда свою задницу или оставайся навсегда.

С кислой миной она поспешила к мужчине — больше не оборачиваясь на самодовольную Тэю, с чувством, что ее обдурили. Ведь она надеялась назло сделать пакость, а вышло наоборот. И как с этим прикажете жить?..

Венера проводила их через черный вход. Не удержалась и на прощанье поцеловала Влá слава. Эве на секунду показалось, что она высосет из него душу, но язвить по этому поводу не стала. Лишь нервно переступала с ноги на ногу, съежившись от холода. Открытые плечи захотелось прикрыть.

— Ладно Венера, нам пора.

— Прощай Влá слав, наверно, теперь навсегда…

Опровергать или подтверждать, мужчина не стал. Схватил Эву за предплечье и потянул за собой.

Когда черным ходом они ушли на приличное расстояние, скрывшись от посторонних глаз, Влá слав остановился и обернул к себе Эву.

— Запоминай, я повторять не буду. За этой грядой находится «нора», место сборища не просто отбросов, а всех тех, кто считает себя выше не только системы, но и чертовых принципалов, возомнивших себя богами. Эти люди думают, что победили систему, и закон им не писан. Но знай, они глубоко заблуждаются, эти засранцы лишь порождение новой цивилизации, ее выкидыши. И кем бы они себя не мнили, они останутся лишь грязью под ногтями чертовых роботов.

— Кого?

— Неважно. Сейчас важно одно, разыскать тех ублюдков-трапперов.

— Ты один из них?

— Что?

— На тебе их одежда и их приспособления. И Назрин рассказала….

— Назрин слишком болтливая. Нужно было ее наказать.

Мужчина стал хмурее тучи.

— Сейчас все зависит от того, поверят нам или нет. Вернее тебе. Ведь в нору есть две дороги: в виде владельца и чьей-то вещи. Тебе по счастливому стечению обстоятельств выпала роль жертвы. Вернее, моей рабыни.

Он достал из-за пазухи небольшое устройство, похожее на тюбик помады.

— Всего лишь метка, позаимствованная у Венеры. Не бойся, через несколько дней она сойдет.

И не успела девушка понять, что он собирается делать, как вскрикнула от боли. Прислонённый тюбик оставил жжение на коже под ее ключицей.

— Что это за дрянь, лось тебя затопчи!

— Метка. Видишь у меня такая же, — он закатал рукав, и на левой руке оказалась похожая тату с витиеватыми закорючками. — С этим тут строго. Вещь, какая бы она ни была, живая или нет, обязательно кому-нибудь принадлежит. Благодаря этому все будут знать, что ты моя. Если кто-нибудь захочет оспорить это право, он бросает владельцу вызов.

— А-а.

Эва провела пальцами по приобретенному рисунку. Осознание, что она ненадолго, но принадлежит Власлову, вызвало пугающее чувство.

— А теперь, самое главное.