Церебрум (СИ)

— Ну, умирал это сильно сказано, истекал кровью в нескольких местах. Если мне не изменяет память, у него была повреждена шея. Сильно. Вот здесь, — девушка указала место под подбородком. Там была просто дыра, — преувеличенно развела руки в стороны Назрин, — как будто ее рвали крысяры. И вот здесь, — рука Назрин спустилась к ребрам, — там был глубокий порез, из которого сочилась кровь. Жуть, он тогда все перепачкал, но, как ни странно, Венера не стала звать охрану, а сама взялась за его исцеление, на время спрятав у себя. Когда Влá слав смог более-менее стоять на ногах, он ушёл, не попрощавшись. Но поняв, что Венера скрыла его тайну, он несколько раз возвращался. Но тогда уже никто не мог сказать, кем он был и откуда взялся. Его борода скрыла не только шрам, но и его личность. Ты не поверишь, как за несколько лет может постареть человек под землей, как может изменить его гадкое пойло и затворничество. Два года назад к нам попал парень, а сейчас я вижу старика.

— Парень?!

Назрин посветлела от улыбки.

— Да-а… Симпатичный такой, нет я не хочу сказать, что Влá слав и сейчас непривлекателен. Но тогда он был… — она мечтательно причмокнула и прикрыла глаза, а потом добавила: — Теперь я понимаю, почему его скрыла Венера, не каждый день тебе наголову сваливаются молодые самцы с полным набором зубов. Единственное, чего я до сих пор не могу понять, так это бред, который он нес в припадке.

— Что, что он говорил?

Эва не заметила как подалась вперед.

— Ой, там было все до кучи. То он звал какую-то Софи, срывая голос. То начинал проклинать принципалов, обзывая их странным словом роботы. То вообще переходил на околесицу, которою никто не понимал. Только позже Венера сообразила, что он говорил на забытом языке. Понимаешь, на первом языке богов, который был утерян и похоронен вместе с городом.

— Но откуда?

— Вот и я задаю себе подобный вопрос уже два года. Но знаешь, — в ее взгляде сверкнул упрек, — мучиться и не понимать, зачем он с тобой таскается и почему помогает, я не хочу.

Эва печально улыбнулась.

— Прости, но я не могу ничего рассказать, правда. Влá слав сказал, если я не буду держать язык за зубами, он меня здесь оставит.

Назрин первый раз искренне и без ужимок рассмеялась.

— Но почему, когда я спросила, девочки мне об этом не рассказали?

— Потому что их тогда в клубе не было. Они же все молоденькие, им чуть больше двадцати. Это на мне уже можно весить срок годности, в мои тридцать два уже не живут. Девушка вновь улыбнулась, но уже с грустинкой.

— Вы закончили трепаться!?

Обе девушки вздрогнули и обернулись. На пороге, скрестив на груди руки стоял Влá слав, невозмутимо опираясь на косяк.

— Влá слав?

Эва удивленно приоткрыла рот, пытаясь сопоставить жуткое бородатое пугало с этим незнакомцем. Мужчины, каким она его знала, больше не было. Его заменил аккуратно стриженный, гладко выбритый мужчина, выглядевший намного моложе. Эве показалось, что ее посетила галлюцинация. Не стесняясь, она стала осматривать линию заточенных скул, чуть искривлённого носа, притягательно стальных глаз и губы, которые до этого были потеряны в его буйной бороде. Сейчас же они, ярко очерченные, кривились от недовольства.

Что послужило этому неудовольствию, девушка разбираться не стала, возможно, он слышал, о чем рассказала Назрин. А возможно, его не удовлетворил внешний вид Эвы.

— Эм, ладненько, мне уже пора, — Назрин быстро засобиралась, чуть ли не спотыкаясь о свои ноги. Поравнявшись с Влаславым, она на секунду заколебалась, хотела что-то сказать, но встретив холодную сталь в его глазах, передумала, быстро убежала по коридору.

— Влá слав?!

Во всем черном. Его грудь пересекали кожаные ремни, в которые было всунуто оружие. Как огнестрельное, так и холодное. Видать, прихваченное из прошлой жизни. Чтобы их прикрыть, сверху он накинул плотную куртку, такую носили Харя и Эмир. Значит, правда, то, что сказала Назрин, он был траппером. И как теперь ей к этому относиться?

Эва подошла к мужчине, с неверием вглядываясь в незнакомые черты. Рука сама к нему потянулась, но в последний момент мужчина отступил. Его брови сошлись на переносице, а глаза недобро заблестели. Он по деловую осмотрел девушку с ног до головы:

— Выглядишь нелепо. Ну, ничего, для «норы» пойдет, — его взгляд уперся в ее личико.

— Если в норе у тебя будет такое же дебильное выражение, нас попрут от туда поганой метлой. Давай, милая, сделай дяде большое одолжение и придай лицу немного порочности.

— Что? — Эва даже не услышала своего голоса, так как ее рот пересох. Поглощенная видом Влá слава, она не сразу его расслышала. Теперь ее интересовал его шрам под подбородком, который скрывал высокий воротник нижней облегающей кофты.

Мужчина потерял терпения. Преодолев разделяющее их расстояние, он схватил ее за горло, оттеснив к стене. Его колено оказалось между ее ног, а лицо возле крашенных губ.

— Ох…

— Я сказал…