Церебрум (СИ)

Да, он был воспитан в правилах, с чувством долга. Поэтому беременность должен воспринять легко, никакой связи, никаких посторонних мыслей. Все во благо Церебрума. Но с детства он понимал: что-то с ним не так. Артур всегда хотел большего, чем имел, всегда стремился выделиться и выйти за рамки. Всегда хотел другой жизни, но не понимал, какой именно. Это сводило с ума, как будто в нем сидел двойник и противился всему, что Артуру навязывали. В груди нарастал ком отчаянья. Он слаб, он раздавлен.

В памяти вновь всплыл дом — солнечный свет, рассеивающийся через легкую тюль и падающий на холст с недорисованным портретом матери, лица которой не помнил; бардак из вещей, разбросанных по комнате; жревний компьютер, возле которого валялись, диски, наточенные карандаши с мелким бумажным мусором и парочка новых кистей. Он так ясно это видел, что, казалось, чувствовал из кухни аромат бисквитного пирога с яблоками, а если приоткроет окно, почувствует запах ярко-красных бутонов, которые каждую весну высаживала мать.

Иллюзия развеялась, как только чьё-то легкое прикосновение прошлось по щеке.

Не мигая, Артур поднял глаза и встретился с внимательным и встревоженным Эвиным взглядом, который не был нарисован его больным сознанием, наверно. Он протянул свои пальцы, чтобы убедиться. Девушка дернулась, но не отпрянула, с настороженностью принимая его касание. Такое же невесомое и легкое, что дарила она ему. Казалось, в этот момент воздух между ними стал потрескивать и отяжелел, он с трудом проталкивался в легкие и выходил обратно. Артур понял, что Эве, как и ему, тяжело дышать. Она приоткрыла рот и выпустила нервный выдох, когда его палец скользнул по губе. А затем, будто что-то вспомнив, она резко отстранилась, и упала назад в разъехавшиеся двери — под ноги невозмутимой Лимеи, кинувшей на Артура неодобрительный взгляд.

— А я вас заждалась, — она помогла Эванжелине подняться. — Не знала, что тебе, Артур, будет так трудно выполнить простейшее поручение.

Он молча вышел следом. Лимея тут же о нем забыла, все внимание обращая к Эве.

— Пойдем быстрее, у нас еще куча дел. Я хочу показать тебе Церебрум. Хочу, чтобы ты увидела его настоящим, без прикрас Иринарха, и влюбилась так же сильно, как люблю его я.

— Зачем это нужно, — полюбопытствовала девушка. В ее голосе Артур уловил напряжение.

— Ну как же, ты моя дочь, и я хочу, чтобы ты быстрее привыкла к новому месту и была раскованной. Иринарх, если придет в себя, тоже сможет остаться, я не держу на него зла и прощаю, поэтому даже не помышляй вернуться в то отвратительное место.

Девушка резко остановилась, и Артур чуть на нее не налетел.

— Не надо называть мой дом отвратительным. Вы там не были и не знаете, насколько он прекрасен. Вы думаете, что все знаете, но вы ошибаетесь. Там нет прекрасных стен и потолков, кроватей и красивых вещей, зато там есть свобода! — воинственно произнесла девушка, поражая не только Лимею, которая, похоже, не понимала, как можно хвалить что-то столь абсолютно омерзительное. Но и Артура, затаившего за ее спиной дыхание. От слова «свобода» внутри все стянуло стальными канатами. И в этот момент в голове со скорость света зажглась нежданная мысль: девчонка ему поможет. Он заберет Майю и, как бы странно это ни звучало, Анну и вместе с Эвой покинет Церебрум. Да, именно то, о чем он мечтал, но в чем боялся себе признаться. Он уйдет за стену.

— Артур, можешь погулять, — Лимея внимательно на него глянула, — в пределах разумного. Когда понадобишься я тебя вызову,

и вновь обратила на Эву масленой голос и повела вперед.

Когда они скрылись, Артур тут же направился в комнату, которую делил с Майей. Вернее делил бы, если бы не провёл ночь в медблоке. По пути он обдумывал, как ему найти Анну. Он знал, что беременных забирают в Архию. Вернее — в инкубаторий, где девушки весь срок находятся под строжайшим наблюдении, и после того, как они разродятся, возвращаются в семьи или же за ненадобностью утилизируются. Вот этот момент Артуру стал непонятен. Если Эва сказала, что принципалы не могут причинить нам вред, то как они могут убивать. Что-то в этом не склеивалось.

Хотя то, что принципал в Изнанке не сопротивлялся, обретало некий смысл. В чем подвох?!

— Привет, красавчик!

— Соня?

— Куда так спешишь? — она откусила от зеленого яблока, которое держала в руках. — К малышке Майе?

— Тебе-то что? — прищурившись, спросил Артур, обходя девушку в черном костюме.

— Да нет, ничего, просто Лимея послала предупредить, что любые контакты с Эвой больше, чем требует та или иная ситуация, — она повела плечами, — запрещены категорически. Ни лишнего взгляда, ни вздоха в ее сторону быть не должно. Ты охранник, вот и выполняй свои прямые обязанности. Не распускай ни слюни, ни руки.

Слова Сони дошли не сразу.

— Я что-то не понял, вроде ты утверждала, что с Эвой нас связали, чтобы мы были парой.

Девушка с косами пожала плечами.

— Не я устанавливаю правила. Все вопросы непосредственно к Лимее, если она захочет их выслушать. В любом случае я тебя предупредила, ты не должен желать Эву ни в каком виде. Иначе поплатится Майя…