Церемонии

Перед ними раскинулись темные мостки, отделяющие пляж от парка развлечений. Вдалеке возвышалось цветастое колесо обозрения, похожее на украшенную драгоценными камнями гигантскую детскую вертушку. Когда они подошли ближе, толпа стала плотнее: по большей части молодые люди с коричневой, черной и белой кожей – некоторые с бородами и в ермолках, парочки, группки мальчишек и невероятное для субботней ночи количество семей с детьми в колясках или тележках. Воздух дрожал от какофонии музыки и голосов: в автодроме рядом с ресторанчиком быстрого питания грохотало диско, у круглосуточного ларька с мексиканской едой играла сальса, в карманных радиоприемниках дребезжали рок-баллады, на карусели неподалеку хрипела каллиопа, над головами, на украшенных громадной светящейся надписью «ЦИКЛОН» американских горках тарахтели вагонетки и визжали люди, продавцы рекламировали пиццу, итальянские колбаски, устрицы на раковинах, соленую тянучку, сахарную вату и кукурузные початки в сливочном масле. Молодые люди в ярких палатках зазывали испытать свою ловкость и удачливость, как будто вокруг раскинулся какой-то электрифицированный арабский базар. До Кэрол то и дело доносились взвизги сирены, маниакальный смех из репродуктора перед комнатой смеха, крики диких животных из «сафари-парка», жужжание, грохот и треск сотни аттракционов. Повсюду сияли огни, все безостановочно двигалось – как будто девушка оказалась в новом мире вечного движения и странных, громадных механических чудовищ, которые крутились и вертелись, как какая-то обезумевшая фабрика.

Территория аттракционов для маленьких напомнила ей детский отдел в библиотеке Линдауэра: родители с обожанием глядели на детишек, нарезающих бесконечные круги в миниатюрных пожарных грузовичках, гоночных болидах, «багги», вертолетиках, тележках и старинных автомобилях, медленно вращающихся в мелководном круглом бассейне лодочках, звездных корабликах – уменьшенных копиях возвышающейся над тротуаром громадной серебряной «Лунной ракеты», уменьшенных американских горках (Кэрол подумала, что согласилась бы прокатиться разве что на таких), детском поезде в виде гусеницы с выпученными глазами и широкой усмешкой и на замученного вида карусели с зеркальными панелями, облупившейся краской и одуревшими лошадками.

– У меня кружится голова, – сказала Кэрол, – я как будто оказалась во сне.

Когда они очутились в толпе, девушка невольно прижалась поближе к Рози. Она чувствовала себя особенно уязвимой в белом платье, которое разительно отличалось от нарядов людей вокруг нее. Кроме того, кто-нибудь мог испачкать его мороженым, горчицей или оранжадом. Еда и напитки были на каждом шагу, каждый посетитель парка нес что-то в руках, в воздухе витали запахи жареного, специй и сахарной ваты. Кэрол снова подумала о приближающихся месячных и испугалась, что у нее снова разболится голова. От выпитого за обедом вина уже начинало клонить в сон.

– Пойдем сначала на колесо, – решил Рози, поворачиваясь к девушке и повышая голос, чтобы она расслышала его за шумом. – Может, вам так удастся лучше сориентироваться.

Старик кивнул на невероятных размеров механизм перед ними – сто пятьдесят футов стали и лампочек под названием «Чудесное колесо». Сиденья были заключены в металлические обтянутые сеткой клетки. Из кабин на внешнем кольце открывался лучший вид, а те, что находились во внутреннем, ездили туда-сюда по коротким рельсам.

Пока Кэрол оглядывалась, Рози пропал, но она тут же разглядела знакомую крошечную фигурку возле кассы. Старик возвратился к ней с двумя желтыми билетами.

– Пойдемте, – сказал он, – сядем во внешнюю кабину. Вы же не боитесь, правда?

Кэрол поколебалась.

– Раньше, на деревенских ярмарках, я каталась на колесе обозрения… но никогда – на чем-то настолько большом.

Рози усмехнулся.

– Не беспокойтесь, – сказал он, подталкивая ее к поджидавшей кабине, – это не опаснее, чем пользоваться лифтом.

Кабина оказалась просторной. Внутри на двух небольших лавках сидело уже с полдюжины людей. Кэрол и Рози заняли места на третьей. Прежде чем сесть, девушка проверила, что сиденье чистое. Служитель закрыл за ними дверь, заперев пассажиров в проволочной клетке.

Колесо внезапно завибрировало и пришло в движение. Кабина вздрогнула и поднялась в воздух. Парочка на лавке позади них начала беспокойно переговариваться на испанском. На дальнем сидении испуганный ребенок спросил у родителей: «А когда оно остановится?»

Кабина действительно остановилась на полпути до верха. Внизу на аттракцион садились новые пассажиры. Снаружи рядом с кабиной горел ряд голых лампочек, и еще тысячи, окружающие все колесо, освещали громадные железные шестерни, облупленную бирюзовую краску и ржавую сетку, растянутую как паутина между металлическими ребрами кабины, как будто предупреждая, что, если приглядеться, материальный мир окажется всего лишь иллюзией с множеством зияющих дыр.