Цереус

— Виктория Сафина жестока, лицемерна, горда, глупа. — Елизавета Петровна Шелковская расхаживала по гостиной, опираясь на свою черную трость.

— Я не понимаю, зачем вы мне все это говорите? — Денис рассматривал книгу, расположившись в кресле у камина.

— За тем, чтобы ты имел представления об этой женщине. Она не остановится не перед чем, чтобы добиться своей цели, ее жестокость, безразличие к людям, возьми хотя бы ее несчастную сестру. Она выкинула ее как дворняжку и постоянно унижает!

— Коварная, Виктория Сафина, — усмехнулся Денис и захлопнул книгу, которую намеривался почитать.

— Если ты вдруг переметнешься на ее сторону, тебя ждет гнев Божий!

— Богом вы подразумеваете себя? — Денис отложил книгу и зевнул.

— Когда ты столкнешься с ней, то вспомнишь мои слова. Я никогда не встречала более глупых и невежливых людей, как Сафины! Он же просто похотливое животное!

В комнату вошла прислуга, невысокая пожилая женщина с испуганным лицом.

— Я могу обратиться? — Спросила она.

— Не видела более тупых людишек — прислуга, — Елизавета Петровна кивнула.

— К нам приехала женщина, она просит охрану открыть ворота?

— Кто? — Шелковская нахмурилась.

— Она представилась, ее зовут Виктория Сафина.

Елизавета Петровна перевела взгляд на Дениса. Парень поднялся с дивана и пожал плечами.

— Ты уверена? — Шелковская искривила губы. — Ступай с глаз!

— Так впускать ее, или нет, что прикажите?

— Я звоню в Австралию, — Денис набрал номер, — Стас, как дела? Как наша королева? Как упустил? Куда она могла уехать?

Он отключил телефон.

— Она купила билет в аэропорту, это она! — Денис подошел к окну. — Это ее «Мерседес».

— Пусть зайдет! — Приказала Шелковская. — Если это она, тогда решим все сегодня! Нельзя больше ждать.

Маслов кивнул. Он направился из комнаты.

— Денис, ты знаешь, что нужно делать! Не заставляй меня предпринимать жестокие меры.

— Я все понял! — Он кивнул и решил поскорее удалиться. Он пытался набрать номер Валерии, но девушка не отвечала на телефон.

21 глава

Высокая, с прямой спиной, ровными плечами и гордо вздернутым подбородком, девушка стояла на том месте, где ее настиг Павел Шелковский в тот вечер, когда она решила стать Викторией. Она оглянулась, и подстриженные золотые волосы разметались по плечам. Сердце девушки билось, так быстро, что ей казалось, что оно может внезапно остановиться. Она сжимала в руках маленькую сумочку, в которой спрятала газовый баллончик, дрожащими руками и ей хотелось бежать от этого дома, быстрее ветра. Она медленно прошла к гостиной, но остановилась у арочного проема, вспоминая момент, когда она упала на пол от удара Павла Шелковского. Девушка зажмурилась и сделала еще несколько шагов.

Елизавета Петровна остановилась, как только открыла дверь из гостиной и увидела стоящею у арки девушку. Ее синии глаза сузились, рассматривая ее, а губы поджались в тонкую ниточку. Виктория Сафина! Черт побери, как она осмелилась заявиться к ней, что ей нужно! Шелковская сжала трость, так сильно, что ее костяшки побелели, но ощутив свою опору, она решила отложить трость. Никто не должен видеть, что у нее есть болезненность!

— Что вам угодно? — Резко спросила она, — Виктория Сафина, как же вы не побоялись явиться ко мне без своего верзилы мужа?

Девушка резко повернулась и вздрогнула при взгляде, ледяных синих глаз. Елизавета Петровна с надменностью рассматривала ее! Что-то насторожило старуху, и скорее всего испуг на лице девушки, ее неуверенность.

Девушка заметила, что ее рассматривают, она увидела ухмылку на лице Шелковской и отвернулась.

— Что же вы молчите? — Старуха открыла шире дверь. — Прошу, проходите в гостиную, Виктория.

Они прошли в просторную комнату и Валерия оглянулась. В массивном камине, играли языки огня, облизывая березовые дрова, она ощутила приятный запах, дорогой кожи на диване и креслах. Ноги ступали по роскошному персидскому ковру. Но, все было в мрачных, траурных тонах, навевающих на нее тревогу.

«Все темное и темное, как страшная ночь, — пронеслось в голове Валерии, — Я надела платье траурного цвета, под стать этому мрачному дому».

— Как же причина могла вас привести в мой дом Виктория, но чувствую, что речь не о делах компании. — Шелковская пришла за свой стол и присела в кресло.

— Мне неприятно находиться с вами, — тихо, сквозь зубы произнесла девушка.

— Вас никто не держит, — Елизавета Петровна не сводила глаз с нее.

— Вы даже представить не можете, как сильна моя ненависть к вам и вашему дому.

— Мне вас жаль, Виктория, вы так пусты — как самая дорогая игрушка для вашего буржуя мужа.

— Я не Виктория! — Закричала девушка, — и я пришла к вам с одной лишь целью.

— Я догадывалась, что ты не Виктория, выдержки маловато. Убить ты меня не можешь, охрана тебя обыскала, если только словами по-играться, но я слишком для этого устала.

— Мне наплевать на ваши чувства.

— Я поражаюсь твоей наглости, Валерия, зачем ты явилась?

— Что бы расквитаться с вами за мою покалеченную жизнь!

Шелковская запрокинула голову и вдруг принялась смеяться.

Валерия смотрела на нее, и сжимала кулаки, только бы не сорваться и не надавать ей пощечин.