Цереус

— Ты меня так утомила, — Шелковская поднялась.

— Я приехала, чтобы забрать от вас Алину Сафину? — выплеснула ей в лицо Валерия.

— Что? — Шелковская замерла, руки ее застыли на краю стола, а рот исказился.

— Я знаю, что девочка у вас!

— Что за бред? Ты, просто сумасшедшая женщина! Это вздор! Какая девочка?

— Которую мы все эти годы считали погибшей, а вы ее прятали.

— Да, что вы несете? Кого я прячу? — Она вышла из-за стола и взяла свою трость.

— Только не говорите, что у вас в доме нет девочки, пятнадцати лет? У меня есть доказательства, — Валерия протянула ей золотую цепочку. Елизавета Петровна посмотрела на ее ладонь и лицо ее побледнело.

— Вы узнаете, чья это вещь? — Валерия сжала кулак, скрыв украшение.

— Я вас не понимаю, — Шелковская закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствовалось, что ей не хватает воздуха, но она держалась.

— Вы все понимаете, мадам Шелковская, и теперь, вам это так не пройдет! Я сама видела девочку, когда заехала в сад, но она спряталась, вы, что, ее прячете от людей?

— Это не ваше дело! — Пошла в наступления старуха. Если вы думаете, что это девочка пропавшая дочь вашей сестры, вы ошибаетесь! Это девочка моя внучка, ее зову Лаура, она красивая, умная, добрая, она не похожа на Сафиных!

— Значит это она! — Кивнула Валерия. — Вы ее украли из самолета, и привезли к себе, в этот отвратительный дом!

— Родители Лауры, Анжелина и Павлуша, мой сыночек.

— Все ложь, одна ложь, у них родился сын, которого вы, по-видимому, умертвили! — Валерия схватила со стола книгу и бросила ее в стенку.

Наступила тишина, только шелест рассыпавших страниц и треск в камине, раздавался в комнате.

Шелковская сжала губы и гордо вздернула подбородок.

— Можете звать на помощь свою охрану, пока я не задушила вас собственными руками. Такие как вы и ваш поддонок сынок, должны гореть в аду!

— Я не позволю, тебе оскорблять память о моем сыне! — Шелковская сделала к ней шаг.

— Ваш сын изнасиловал меня, когда мне было 14 лет. Он искалечил мою жизнь! Я забеременела и родила мальчика! Я не могла все эти годы сказать ему, какой негодяй и поддонок его отец.

— Я не верю вам, — тихо произнесла Шелковская, руки ее дрожали. — Всё, что вы говорите — ложь!

— Ваш сын гнусное, мерзкое животное, и я не хочу, чтобы из девочки выросло такое же грубое и злое существо. Я заберу ее у вас!

Шелковская глубоко вздохнула и приподняла голову, презрительно взглянув на девушку. Валерия не сомневалась в том, что она права и это давала ей уверенность.

— Что же ты ожидаешь? — Елизавета Петровна с иронией ухмыльнулась, — И я даже начинаю догадываться!

Она подошла к девушке ближе и осмотрела ее с ног до головы. Она принялась обходить ее со всех сторон.

— Ты ожидаешь понимание и любовь со стороны своей сестры? А может, ты рассчитываешь, что вновь будет, как в старые времена, и Вика пустит тебя в свой роскошный дом? Ты думаешь, что сестра начнет тебя полностью содержать?

— Это не ваше дело! Вас не касаются мои отношения с сестрой!

— Ничего не будет, — словно кобра прошептала ей в лицо Елизавета Петровна, — Ни-че-го! Ни денег, ни дружбы, вас двоих уже давно нет! Она давно, уже вычеркнула тебя из своей жизни.

— Вы ничего не знаете о нашей жизни, вы бездушная, жестокая, женщина и ваши дети были уродами. Ваша дочь, умерла от наркотиков, а поддонок сын от пьянства, загубив при этом невинных людей!

Валерия, чувствовала, как напряглась Шелковская, словно змея старуха готова была прыгнуть на нее и ужалить. Но теперь Валерия Казанцева не боялась, и ей было смешно наблюдать, как багровеет от злости морщинистое лицо этой старой злой женщины.

— Отведите меня к девочке, я хочу забрать ее.

— Зачем тебе это? — Шелковская стояла, опираясь о трость двумя руками и была похожа на королеву из какой-то злой сказки.

— Я верну Алину ее родителям! — Валерия смотрела в глаза Шелковской, и чувствовала, как страх пробирается по каждой клеточке, как похолодели руки, но она не собиралась сдаваться. Девушка встала на слишком зыбкую почву, обратного пути не было.

— Неужели ты в вправду думаешь, что тебя примут обратно в семью? Неужели после стольких лет нищенского существования, когда сестра выставила тебя за дверь, и ни разу не помогла, ты поверишь в ее добродетель?

— Я хочу помочь сестре и мне все ровно, что будет дальше.

— Неужели ты, все еще надеешься стать лучше своей сестры? Ты осталась все той же наивной и глупой девочкой.

— Лучше быть наивной и глупой, чем жестокой и злой, как ваша душа переполненная ненавистью и безрассудством!

— Ты не так проста Валерия Казанцева! — Шелковская самодовольно улыбнулась, словно в голове у нее созрел план.

— Только сумасшедший мог похитить младенца и прятать от родителей и вообще от людей. Вам необходима профессиональная помощь.

— Нет, теперь я начинаю понимать, — Елизавета Петровна принялась вновь обходить девушку. — Ты, преследуешь свои цели! И скорее всего они наполнены корыстью и завистью.

— Я не хочу больше с вами разговаривать. Приведите ко мне девочку!

— Не торопитесь Валерия. Я хочу предложить вам сделку.

— Сделка с дьяволом? — Валерия усмехнулась.