Церковь и мы

Но тогдашняя философия развивалась все-таки как богоискательство, а современная культура, идущая от Возрождения, развивается как богоборческая ветвь. Поэтому здесь, мне кажется, гораздо труднее допустить открытость.

Совершенно верно. Я именно поэтому и сказал, что эта проблема встает каждый раз, когда является новая цивилизация. То есть по отношению к античной цивилизации христианство в целом решило свою проблему. Решило, может быть, не всегда удовлетворительно, было много принято лишнего, что потом надо было как‑то вычищать, и наоборот, ускользнуло много ценного, что потом пришлось добирать, — это же процесс, в котором участвовали живые люди, которые и ошибались и искали! Не надо думать, что Господь Бог дал какую‑то четкую программу, и надо было просто сидеть и пассивно выполнять все указания по всем пунктам.

Эта проблема была и в ренессансный период. И надо сказать, что когда во весь рост встала тема человека, то христианские мыслители ее решили очень неплохо, не хуже, а лучше деятелей языческого Ренессанса. Начиная со времен Франциска Ассизского вплоть до времен Григория Паламы, преподобного Сергия, Мейстера Экхарта и у нас, и на Западе учение о величии человека — именно потому, что он есть образ и подобие Божие, — было развито великолепно!

Савонарола, которого считали мракобесом и сжигателем ценностей (это был замечательный поэт, поборник демократии, человек, который вполне может встать в один ряд с большими святыми, мученик за свои убеждения), этот Савонарола был одним из представителей христианского гуманизма. И молодой грек Михаил Триволис (впоследствии знаменитый преподобный Максим Грек), который его слушал, с этими идеями и поехал на Афон, и потом здесь, в Лавре пытался провести реформу Русской Церкви, но все это, как мы знаем, кончилось грустно. Но, так или иначе, запал Савонаролы был передан Максиму Греку.

Теперь, если говорить о культуре XIX века, то и в ней были ценности, которые христианство принимало бесспорно. Началось возрождение правовых идей, развивалась идея социальной справедливости, поэтому когда Лев XIII (скажем честно, с опозданием) заговорил о необходимости бороться за более справедливое распределение материальных благ, когда он стал говорить о недопустимости бесчеловечной эксплуатации, которая была в XIX веке, то многие христиане–католики возликовали, для них это был целый праздник — иерархия поняла призыв века, и это было очень хорошо.

Что касается нашего времени, то я думаю, критерий святого Василия Великого вполне продолжает работать. В современной культуре очень много богоискания, очень много светлого и прекрасного; и вполне можно, опираясь на те ценности, которые есть внутри этой культуры, вести с ней диалог. Более того, как я уже писал, именно в XX веке в культуре и в современной философии было очень много потоков, обращенных непосредственно к христианству и к духу. Современная философия на 80% — философия полумистическая, духовная, ищущая. В современном искусстве, даже когда художники в плане своего мировоззрения стояли далеко от веры, их трагические полотна, их странные произведения — все они вопили о недостаточности плоского материалистического мироощущения. Они вопили о трагедии!

Кино, музыка и многие другие ходовые формы современной цивилизации могут быть языком веры.

Взять хотя бы оперу «Иисус Христос — Super Star» — это интересный феномен. Оказывается, можно говорить о Евангелии (правда, текст там просто гнусный, хотя музыка неплохая) современной молодежи языком современной музыки. Когда‑то я смотрел фильм Пазолини «Евангелие от Матфея», я не могу сказать, чтобы этот фильм мне понравился, но когда я его просмотрел, я понял, что можно создать хороший фильм на эту тему.

Я смотрел много прекрасных христианских фильмов, как зарубежных, так и советских, христианских не только по форме, но по духу. Кстати, когда я сравнивал Пазолини «Евангелие от Матфея» с нашим фильмом «Андрей Рублев», конечно, русская Голгофа у Тарковского гораздо выше по духу и глубже, чем Голгофа у Пазолини, — это бесспорно. Даже облик Христа у Тарковского мне показался более внутренне подлинным, чем у Пазолини.

Кадр из фильма «Андрей Рублев». Режиссер А. Тарковский

О новых подходах к проповеди говорит и знаменитый современный проповедник Билли Грэм. Он говорит, что если раньше апостол Павел приходил, становился на площади и проповедовал, то почему бы мне сейчас не продавать пластинки со своими речами, не делать рекламы, не прибегать к тем обычным приемам, к которым прибегает любая информация нашего времени? И то, что Библию сейчас издают в виде таких журналов, похожих то ли на «Paris Match», то ли на «Курьер ЮНЕСКО», — это тоже хорошо, потому что люди, чтобы получить информацию, привыкли читать текст именно в таком виде, и поэтому он будет и яснее, и проще, и доходчивей для них.