Церковная история

Во время того же царствования, говорят, уверовали в Христа и Иберийцы[15]. Этот варварский народ многочисленен и весьма воинственен; он обитает несколько к северу от Армении. Иберийцев к оставлению отеческого суеверия расположила одна христианская пленница. Быв совершенно предана вере и благочестию, она и у иноплеменников не оставила обыкновенного своего образа жизни. Любимым ее занятием было поститься, молиться денно и нощно, и благословлять Бога. Варвары спрашивали ее, для чего ей угодно выдерживать это, — и когда она в простоте сердца отвечала, что так именно надлежит чтить Сына Божия, то им показались странными — и имя чтимого, и образ почитания. Между тем случилось там тяжко заболеть одному отроку, — и мать больного, перенося его из дома в дом, показывала всем. У Иберийцев сохранялся этот обычай для того, не найдется ли какого-либо врача, имеющего возможность исцелить страждущего от болезни. Когда отрок, не получивший ни от кого исцеления, был принесен и к пленнице, то она сказала: я не знаю и не употребляю ни мазей, ни пластырей, но верую, что Христос, которого чту и исповедую истинным и великим Богом, спасет твоего сына, — и тотчас помолившись о нем, исцелила его от болезни, тогда как он находился уже при смерти. Немного спустя, подобным же образом спасла она и жену повелителя того народа, едва не погибшую от неизлечимой болезни, и преподала ей ведение о Христе, как о подателе здравия, жизни и царства, и о Господе всяческих. Испытав случившееся с собою, она уверовала в истину слов пленницы, приняла христианскую веру и оказывала своей избавительнице великую честь. Царь удивился скорости и чудесности веры и исцеления и, узнав от жены о причине этого, приказал наградить пленницу подарками. Но подарки, отвечала царица, сколь бы они драгоценны ни были, для нее ничего не значат; она выше всего ставит одно служение своему Богу. Посему, если мы хотим угодить ей и заботимся о безопасной и хорошей жизни; то должны и сами чтить Того всесильного Бога и Спасителя, Который по своему благоволению сохраняет царей на царстве, легко может делать великих малыми, а бесславных — славными, и спасать угнетенных бедствиями. Так как жена благовествовала об этом по-видимому часто; то повелитель Иберии пришел в недоумение, однако не совсем убеждался, представляя новость этого дела и питая уважение к отеческому богопочтению. Вскоре после того случилось ему вместе с приближенными быть в лесу на охоте. Вдруг непроницаемый мрак и густой воздух окружил их со всех сторон и покрыл небо и солнце; глубокая ночь и совершенная тьма распространилась по всему лесу. Все бывшие там, каждый боясь за себя, убежали друг от друга, — и царь, оставшись один, как обыкновенно бывает с людьми, не знающими, что делать в затруднительных обстоятельствах, вспомнил о Христе и решился признать, да и впредь признавать его Богом, если освободится от настоящего бедствия. Едва он помыслил об этом, мрак мгновенно рассеялся и воздух получил прежнюю чистоту; солнечные лучи озарили лес, и царь благополучно вышел оттуда. Сообщив своей жене о случившемся, он призвал пленницу и просил ее объяснить, каким образом надобно чтить Христа. Когда же она исполнила это, сколько можно было говорить и делать женщине; то он, созвав подданных и объявив всенародно о случившихся с ним и с его женою божественных благодеяниях, еще до посвящения своего в тайны (Христианства) преподал им учение христианское. Оба они внушали всему народу чтить Христа, — царь мужчинам, а царица вместе с пленницею — женщинам, и вскоре, с общего согласия целого племени, ревностно приступили к построению церкви. Но когда окружность всего храма обнесли они оградою, и потом при помощи машин стали поднимать колонны и утверждать их на основаниях; то, утвердив первую и вторую, при постановке третьей встретили, говорят, великое затруднение; так что ни искусство знатоков, ни сила рабочих не действовали, хотя людей тянувших было множество. Наконец наступил вечер, и у Церкви осталась одна пленница, которая, проведши там целую ночь, молила Бога о благополучном утверждении колонн, а все прочие разошлись с прискорбием, особенно же царь; ибо колонна, поднятая до половины, осталась в наклонном положении, и нижним концом врывшись в землю, сделалась неподвижною. Но это, подобно чудесам предшествующим, должно было еще более утвердить Иберийцев в вере; ибо наутро пришедши к церкви, они увидели нечто удивительное, похожее на сновидение: колонна, накануне бывшая неподвижною, теперь стояла прямо и висела в небольшом расстоянии над своим основанием. Тут все изумились и Христа исповедали единым истинным Богом. А между тем, как народ продолжал смотреть на это чудо, колонна сама собою тихо опустилась и как будто искусственно приладилась к своему основанию. После сего прочего колонны легко уже были воздвигнуты, и остальное Иберийцы докончили с великим усердием. Когда же церковь была ими тщательно устроена, они, по совету пленницы, отправили послов к царю Константину и, предложив ему с своей стороны оборонительный и наступательный союз, в вознаграждение за то просили его прислать своему народу священников. Как скоро послы рассказали, что у них случилось и с каким усердием весь народ чтит Христа, римский царь выразил им свое удовольствие и, сделав все по их желанию, отпустил их. Так-то Иберийцы, познав тогда Христа, и доныне усердно чтут Его.