Церковная история

Когда в день мученика Петра епископ Александр в Александрии после проведенных торжеств ожидал собиравшихся прибыть к нему на собор клириков, вдалеке на берегу моря, увидел играющих мальчиков, которые, как обыкновенно бывает, изображали епископа и то, что обычно происходит в церквах. Однако после того как он долго и внимательно смотрел на мальчиков, обнаружил, что совершается ими нечто сокровенное и мистическое. Тотчас, ошеломленный, он приказал позвать к нему клириков и рассказал им то, что сам видел вдалеке. После этого он повелел, чтобы они пошли и привели к нему всех найденных мальчиков. И когда те были приведены, он начал их расспрашивать, кто из них играл и что и каким образом совершали. Те, как и свойственно в их возрасте, испугавшись, сначала отрицали, а потом стали рассказывать по порядку и признались, что они, наподобие оглашенных, принимали крещение от Афанасия, который изображал в той детской игре епископа. Тогда тот стал тщательно дознаваться у тех, кто признались, что были крещены, о чем их [в момент крещения] спрашивали, и что они отвечали, одновременно расспрашивая и того, кто совершал обряд. Когда Александр обнаружил, что все было выполнено в соответствии с правилами нашей религии, он, посовещавшись на соборе с клириками, как рассказывают, определил, что тем, кто после точных вопросов и ответов был омыт водой, не следует второй раз креститься, но нужно в отношении их совершить лишь то, что требуется от священников. Афанасия же и тех, кто в той игре были пресвитерами или служками, Александр, пригласив их родителей и дав обет Богу, определил воспитанниками своей Церкви. В скором времени, как только Афанасий благодаря старанию нотария и грамматика стал достаточно сведущим, немедленно, как бы подаренный родителями Господней вере, он был отдан священнику, и, как некогда Самуил, воспитывался в храме Господа.

Когда же Александр в старости благой готовился отойти в мир иной, Афанасий был определен им преемником в исполнении священнического долга. В Церкви же той такие споры за правильность веры шли, что казалось, будто это о нем было сказано в Писании: «И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян. 9.16). Ведь на преследование его поднялся весь мир, вступив в заговор, а также правители всей земли: народы, царства, войска объединились против него. Он же исполнял то Божественное речение, в котором сказано: «Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться» (Пс. 26.3). Однако деяния его были столь велики и столь многочисленны, что, хотя значительность его подвигов не позволяет мне что-то оставить без внимания, все же огромное их число заставляет весьма многое упустить; поэтому слабая душа терзается, ибо не в состоянии решить, что оставить [для рассказа], а что обойти молчанием. И потому мы вспомним то немногое, что относится к делу, остальное же о нем скажет его слава, которая все же может, без сомнения, сообщить гораздо меньшее. Ведь ничего из того, что можно было бы добавить [к рассказу], она не откроет.

Глава 15 О заблуждении императора Констанция

Итак, в то время как Констанций один держал власть над Востоком, после того как брата его Константина недалеко от Аквилеи у реки Алсы убили солдаты,[12] Констант, приходившийся им обоим братом, весьма деятельно управлял Западом. А вот Констанций, в то время как натурой и душой царственной весьма благоволил тем первым доброжелателям царствования его, превратными священниками через евнухов весьма ловко был введен в нечестивое заблуждение, и со страстной готовностью уступил их лживым аргументам. Однако эти священники, боясь, как бы вдруг у Афанасия не появилась возможность обратиться к царю, и как бы царь не узнал от него об истинной, согласной с Писанием, вере, которую они извратили, всеми способами стали обвинять его перед императором и выставлять виновником всех преступлений и позорных поступков. Дело дошло до того, что они показали императору отрезанную от человеческого тела руку, положенную в ларец, и уверяли, что она отсечена Афанасием у некоего Арсения и используется им как орудие магии. В то же время выдумали и другое весьма клеветническое и бесчестное.

Глава 16 О соборе еретиков в Тире, созванном против Афанасия

По этим поводам император повелел, созвав собор, осудить на нем Афанасия. И повелел собраться ему в Тире,[13] отправив со своей стороны одного из комитов, присоединив также Архелая, в то время комита Востока, и, конечно, того, кто управлял провинцией Финикией. Туда был доставлен и Афанасий; был внесен ларец с человеческой рукой: злоба и оторопь наполнили тогда не только благочестивые, но и ничтожные души.

Глава 17 Об отсеченной руке Арсения и других уловках еретиков, разоблаченных на соборе