Церковная историография в её главных представителях с IV-го века до XX-го

В газете: «Московские Ведомости» в 1888 году (№ 238) помещена была корреспонденция из Берлина, в которой между прочим говорилось: «важным событием в научном мире является приглашение на здешнюю кафедру марбургского теолога профессора Гарнака со стороны теологического факультета берлинского университета. Но это событие, произведшее столько шума, далеко выходит за границы чисто научной области и имеет многосторонний интерес, как по своему политическому значению, так и потому, что представляет характеристическое проявление той борьбы за охранение положительного религиозного содержания, которая ведется внутри протестантского общества. Когда берлинский богословский факультет единодушно решил пригласить Гарнака, верховный церковный совет (тоже, что и синод в нашей церкви), стоящий на страже ортодоксального протестантизма, протестовал пред министром исповеданий против назначения профессором в Берлин этого представителя средней (?) партии, правда даровитого, но отклоняющегося вместе с прочими последователями Ричля от ортодоксального учения. Сначала министр, потом все государственное министерство, не рассматривая богословской стороны вопроса, отклонили протест, как необоснованный юридически. Дело было предоставлено решению императора (Вильгельма II), который утвердил назначение Гарнака. Эти события в высшей степени обострили вопрос. Если верить некоторым газетам, князь Бисмарк решительно выступил против церковного совета, и министерство так серьезно отнеслось к этому делу, что, в случае благоприятного для церковного совета решения монарха, должен был последовать министерский кризис».

В приведенной тираде речь идет именно об Адольфе Гарнаке, профессоре церковной истории. В пояснение вышеприведенных слов «Московских Ведомостей» считаем нужным заметить: теологический берлинский факультет избрал Гарнака на одну из здешних кафедр, а император утвердил это избрание, без сомнения, потому, что этот профессор действительно представляет выдающуюся личность по изумительной эрудиции и трудолюбию и по остроте ума; верховный же церковный совет протестовал против избрания Гарнака факультетом тоже не без основания: Гарнак почти чужд христианских верований и ясно говорит о своих убеждениях в своих сочинениях, избегая впрочем всякой полемики против христианства.

Для характеристики Гарнака, как церковного историка, воспользуемся его сочинением: История догматов[592].

Как назад тому сорок лет главным выразителем так называемых отрицательных, на почве научной, воззрений на христианство и христианскую церковь был Ф. X. Баур, так в настоящее время самым видным представителем подобных же воззрений в немецкой богословской науке является Адольф Гарнак. Впрочем Гарнак не разделяет воззрений Баура. Более или менее верных учеников Баура в настоящее время немного в Германии. Но от этого обстоятельства нисколько не выигрывает германская церковно-историческая наука. Воззрения Баура не находят себе жарких приверженцев, но за то его тенденции сохранились во всей силе, а его тенденции, как известно, состоят в том, чтобы объяснить происхождение христианства и развитие церкви путем чисто естественным… Подобного рода тенденции разделяют многие немецкие богословы нашего времени. Но никто из них не обнаруживает этих тенденций с такою ясностью и с такою энергией, как Гарнак.

Его сочинение: «История догматов»[593] (или точнее: учебник по истории догматов) есть весьма решительная и многосторонняя попытка — объяснить происхождение христианства и развитие церкви с точки зрения рационалистических воззрений. Самое заглавие сочинения не совсем точно: оно, сочинение, дает гораздо больше, чем сколько дается так называемыми «историями догматов». И уж совсем не к месту назван труд Гарнака: «учебной книгой». Учебники с такой широкой программой и проблематическими задачами непринято писать нигде, не исключая Германии. Первые два тома сочинения Гарнака обнимают историю христианства и христианской церкви за древний период её — хотя и не со всех сторон. Это дает нам право смотреть на сочинение Гарнака не как на обработку одной частной и специальной богословской дисциплины: истории догматов, но как на опыт изложения целой науки — церковной истории за известный период и с главнейших сторон её[594]. Таким образом сочинение Гарнака важнее, чем позволяет думать его заглавие.

Освобождая себя от мелочного, фактического и текстуального разбора труда Гарнака, мы рассмотрим его сочинение с более общих точек зрения и преимущественно с точки зрения того метода, которому следовал немецкий историк при уяснении хода истории древней церкви. Цель критики, как нам кажется, будет достигнута, но путем кратчайшим. Конечно, и нам не избежать того, чтобы не разобрать этот или тот мелкий факт, частную мысль в книге, но это будет делом попутным.