Церковная старина в современной России

Одно из главных действующих лиц этой истории, представляя проект, высказалось в том духе, что «горожане должны быть счастливы», когда к ним приходит такая компания, как Газпром. Сказанное – проговор по Фрейду. Подобная позиция противопоставляет руководителей города всему остальному городскому сообществу. Из-под спуда культурных наслоений подчас выглядывает мелкий провинциал, которому чужд культурный облик имперской столицы. Подобное можно объяснить проблемами индивидуального характера, в духе знаменитого лермонтовского:

И что за диво?.. Издалека…
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы… —

и так далее. Только дело, увы, не в отдельных персонах, но в резком общем изменении культурного фона города, а также в провинциализации его руководства (в том числе и церковного). Глубинное противостояние старого города и новых горожан – закономерный итог миграционных процессов, зорко подмеченный выдающимся исследователем русской культуры Александром Михайловичем Панченко, процитировавшим известные строки: «Питер меня вытер, а я ему отомстил – в лаптях по Невскому походил». Сегодня лапти приобретают форму дерзких небоскребов.

Изменение культурной среды Петербурга хорошо почувствовала Елена Шварц, истинно петербургский поэт, которая написала в поэме «Черная пасха»:

Я думала – не я одна, —
Что Петербург, нам родина, – особая страна,
Он запад, вброшенный в восток,
И окружен, и одинок…
Но рухнула духовная стена —
Россия хлынула – дурна, темна, пьяна.
Где ж родина? И поняла я вдруг:
Давно Россиею затоплен Петербург…
Где ж картинка голландская, переводная?
Ах, до тьмы стая мух засидела, родная,
И заспала тебя детоубийца —
Порфироносная вдова,
В тебе тамбовский ветер матерится
И окает, и цокает Нева…

Сегодня разрушение Петербурга продолжается, и митрополия культурной столицы России немало способствует тому – своим отношением к происходящему. Впрочем, не только митрополия, но и патриархия. Так совпало, что на время одного из последних визитов патриарха Кирилла (Гундяева) в Санкт-Петербург, а именно 10 октября 2009 г., пришлось не только самое крупное выступление горожан против строительства «Охта-центра», но и начало прокурорского расследования по поводу него, начатое по запросу министра культуры А. Авдеева. Его Святейшество был в курсе. И жил он близ Охты, и служил в тот день на Охтинском кладбище панихиду по своим родителям – протоиерею Михаилу и Раисе. И люди шептались: «Он же умный, он же питерский, ну не может он не высказаться, такой день, одно к одному сходится». Но патриарх не высказался – ни кулуарно, ни в прессе. Зато о ту же самую пору председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер был приглашен на 200-летний юбилей Духовной Академии.

Молчание патриарха объясняется не только тем, что все «питерские», переезжающие в Москву, перестают быть «питерскими» и становятся «московскими», коих судьба петербургской культуры уже не занимает. В этой истории патриарх ясно продемонстрировал свои общественные приоритеты: вопросы сохранения Петербурга и его культуры днесь подчинены «добрым отношениям» с властями предержащими и крупным бизнесом, поскольку именно от них зависит материальное благополучие властей церковных. Впрочем, как известно, подобной болезни подвержено не только священноначалие РПЦ, но и другие замкнутые профессиональные объединения. За строительство «Охта-центра» публично высказались некоторые культработники Петербурга, в частности, М. Боярский и В. Гергиев. А группа ведущих российских археологов не только признала «недостаточно обоснованным с научной точки зрения и практически неосуществимым с точки зрения методов консервации и сохранения объектов наследия предложение по сохранению фортификационных сооружений» Ландскроны и Ниеншанца ««in situ» на значительной площади в рамках археологического музея-заповедника», допустив лишь «возможность музеефикации отдельных элементов построек и фрагментов фортификационных сооружений на участке строительства» [268], но и выразила готовность раскопать средневековые укрепления «на снос», что уничтожает выявленные объекты культурного наследия и расчищает дорогу будущему строительству.